Подсказчик - Донато Карризи (2018)

Спецназовцы встали вокруг одной из раковин, держась на расстоянии, чтобы не нарушить целостность улик. Один из них снял каску и опустился на колени: его рвало. Все старательно отводили взгляд.

Борис первым переступил эту живую границу, за которой находилось нечто неописуемое, и тут же замер, зажав рот рукой. Сара Роза отвернулась. У Стерна невольно вырвалось:

– Господи помилуй!

И лишь доктор Гавила остался невозмутим. Спустя мгновение он повернулся к Миле.

Анника.

Тело лежало в неглубокой мутной лужице.

На восковом лице обозначились первые признаки трупного разложения. Она была голой и в правой руке сжимала GPS-передатчик, продолжавший пульсировать, будучи единственным, нелепым признаком искусственной жизни в этой сцене смерти.

У Анники также была отпилена левая рука, что нарушало симметрию тела. Но даже не это, и не удивительная сохранность тела, и не зрелище невинной наготы более всего потрясло присутствующих. Нет, подлинный ужас вызвало нечто иное.

На лице трупа застыла улыбка.

14

Его зовут отец Тимоти. Лет на вид примерно тридцать пять. Редкие светлые волосы расчесаны на косой пробор. Его сотрясает сильная дрожь.

Он – единственный обитатель этих мест.

Он занимает дом приходского священника по соседству с небольшой церковью: эти два объекта недвижимости из всего гигантского комплекса только и остаются жилыми. Прочие давно заброшены.

– Церковь-то до сих пор действующая, вот и живу здесь, – объяснил молодой священник.

Но мессу отец Тимоти нынче служит исключительно для себя.

– Никто здесь не бывает. Окраина города слишком далеко, автострадой нас совсем отрезали от мира.

Служит он тут всего полгода. Приехал на смену некоему отцу Рольфу, когда тот удалился на покой, и явно не ведал о том, что творится в приюте.

– Я туда ни ногой, – признался он. – Что мне там делать?

Сара Роза и Мила сообщили ему причину своего вторжения и упомянули о жуткой находке. Узнав о существовании отца Тимоти, Горан отправил их двоих поговорить с ним. Роза делала пометки в блокноте, но сразу было видно, что показания священника ее не слишком интересуют. Мила заверила его, что никто не ждет от него каких-либо откровений и уж тем более ни в чем не обвиняет.

– Бедное создание, вот несчастье! – воскликнул священник и не сдержал слез – так он был потрясен.

– Когда немного придете в себя, мы вас ждем в подвальной прачечной, – заявила Сара Роза, усилив его смятение.

– А зачем?

– Затем, что нам надо кое о чем расспросить вас на месте. Поможете нам ориентироваться в этом лабиринте.

– Так я же говорю, что заходил туда всего раза три и вряд ли смогу…

– Это вопрос нескольких минут, – прервала его Мила. – После того как мы вывезем тело.

Она ловко ввернула эту подробность, так как поняла, что отцу Тимоти меньше всего хочется, чтобы в памяти его отпечатался изувеченный труп ребенка. Ведь ему еще жить в этих местах, а это и без того тяжкое испытание.

– Как скажете, – покорно склонил голову священник.

Он проводил их до двери, подтвердив свою готовность оставаться в распоряжении полиции.

Возвращаясь к остальным, Роза шла на несколько шагов впереди Милы – как всегда, обозначила дистанцию между ними. В других обстоятельствах Мила отреагировала бы на провокацию, но теперь она полноправный член команды и должна жить по другим правилам, если хочет успешно завершить дело.

«После посчитаемся», – дала она себе зарок.

Но тут же в голову пришла другая мысль: получается, она вроде и не сомневается, что дело будет завершено и что так или иначе весь этот ужас останется позади.

Да, это свойство человеческой натуры: как бы там ни было, надо жить дальше. Мертвые будут погребены, и все в конце концов перемелется. В душе останется лишь смутный осадок, накипь естественного процесса самосохранения.