Девушка во льду - Роберт Брындза (2018)

– Да, свой прежний телефон она потеряла. Тем она пользовалась с тринадцати или четырнадцати лет, – объяснил Саймон.

– Вы ей купили новый?

– Да.

– У вас есть номер ее прежнего телефона?

– Зачем он вам?

– Так положено.

– В самом деле? Мне казалось, распечаток за восемь месяцев вполне хватило бы… – Они видели, что Саймон начинает нервничать.

– У Андреа был второй телефон?

– Нет.

– Могло быть так, что второй телефон у нее был, а вы о нем не знали?

– Исключено. Трастовый фонд на ее имя находится в управлении семьи. Она, как правило, платила кредитными картами. Если бы она купила телефон, мы бы об этом знали. Только зачем он ей?

– Если бы мы знали номер ее прежнего телефона, нам бы это очень помогло.

Саймон посмотрел на Эрику.

– Да, хорошо. Я поговорю с моим секретарем. Она найдет данные.

Эрика собралась было задать следующий вопрос, но тут заговорила Диана.

– Не понимаю, зачем Андреа отправилась за реку! А потом ее кто-то похитил и убил. Моя девочка… Моя девочка. Ее больше нет! – Диана забилась в истерике, хватая ртом воздух и давясь рыданиями. Саймон с Дэвидом стали успокаивать ее, а Линда лишь снова тряхнула челкой, снимая пушинку со своего кошачьего свитера.

– Господа, прошу вас, хватит вопросов, – сказал Саймон.

Эрика с трудом скрывала отчаяние.

– Можно взглянуть на комнату Андреа?

– Что? Сейчас? Ваши люди уже там были и все осмотрели.

– Прошу вас. В интересах следствия, – не сдавалась Эрика.

– Я их отведу, папа, – вызвалась Линда. – Прошу за мной, господа.

Они пошли следом за Линдой мимо Дианы, которая все еще истерично рыдала. Дэвид кивнул сестре, слабо улыбнулся и вновь принялся успокаивать мать. По пути к выходу они миновали рояль, уставленный семейными фотографиями, на которых были запечатлены чета Дуглас-Браун и трое их детей – все улыбающиеся, все счастливые.

Глава 17

Комната Андреа была большая и, как и весь дом, прекрасно обставленная. Три подъемных окна на одной стене выходили на тот самый газон, где фланировали журналисты. Линда вошла первой и сразу бросилась опускать жалюзи. Фоторепортеры внизу встрепенулись, защелкали фотокамерами. Линда рывком опускала шторы. Те закрывались со стуком.

– Сволочи. Мы ничего не можем поделать. Сидим тут, как в тюрьме. Дэвид ноет, что даже сигарету на террасе выкурить не может. Папа говорит, лучше не надо.

Жалюзи были плотные, и комната погрузилась во мрак. Линда включила свет. Среднее окно было самым большим. Под ним стоял огромный стол из полированного дерева, на котором в немыслимом количестве аккуратно были выставлены средства макияжа: большой горшок с кистями и подводкой для глаз, лак для ногтей разных цветов, стопки компактной пудры, ряды коробочек с губной помадой. На одном углу зеркала висели браслетики и билеты с концертов Мадонны, Кэти Перри, Леди Гаги, Рианны, Робби Уильямса.

Всю стену справа занимал гардероб. Эрика раздвинула зеркальные двери, и на нее пахнуло духами. В шкафу висели дорогие наряды авторских моделей – главным образом короткие юбки и платья. Все дно было заставлено обувными коробками.

– Значит, Андреа выделяли деньги на расходы? – спросила Эрика, перебирая вешалки с одеждой.

– Когда ей исполнился двадцать один год, она, как и я, получила доступ к своему трастовому фонду. А вот Дэвиду приходится ждать, что вызывает… определенные проблемы, – сообщила Линда.

– Что вы имеете в виду?

– В нашей семье сыновьям приходится ждать до двадцати пяти лет.

– Почему?

– Дэвид, как и все парни в двадцать один год, хочет тратить деньги на девочек, автомобили и выпивку. Правда, он более заботлив, чем Андреа, хоть денег у него и меньше. На день рождения дарит мне более приличные подарки. – Линда снова тряхнула челкой, складывая руки на своей объемной груди, на которой шалили вывязанные котята.