Кесарь едва слышно усмехнулся, и количество искорок начало стремительно расти. Так же стремительно четыре темных принца окутали себя защитными чарами, что визуально очень походило на попытку обмотать себя полупрозрачной черной тканью. Этот кокон создавался одним движением – взмах руки, и поднявшаяся словно из земли темная призрачная материя, закручиваясь по спирали, окутывает владельца… И это тоже было красиво, да, и кесарь, кажется, весело полюбовался магией темных вместе со мной, позволив принцам обрести уверенность в своей безопасности…

Но едва четверо темных выпрямились, убежденные в защищенности от любых неприятных сюрпризов, кесарь нанес удар.

Золотые искорки всколыхнулись волной, расплескались под потолком, став на краткое мгновение подобием звездного неба, и лавиной обрушились на темных, прожигая напрочь защитные коконы, прожигая кожу до крови, чей запах мгновенно разнесся в воздухе! Первым взвыл Ависей принц Ночного ветра, когда прожегшие защиту искорки начали сжигать волосы на его голове. Взвыл, вероятно, даже не от боли, а от лицезрения того, как на пол беззвучно, словно осенние листья, опадают целые пряди. Он заорал, выпуская свой ветер, пытаясь прикрыть голову, приказывая ветру уничтожить зарры. Но что мог ветер? Возникший смерч, захватив искорки в свой поток, лишь ускорил их, сделав еще более смертоносными, и вскоре пол был усеян каплями крови темных.

– Угомони свой сквозняк! – заорал на него Анрахар принц Тени, пытаясь эту самую тень выставить перед собой как щит.

Тень явно противилась, причем очень продуманно и осознанно – когда в нее летела новая искорка, она растягивалась и избегала контакта, таким образом зарра летела в Анрахара, что, по-моему, доставляло тени невыразимое удовольствие – она даже улыбалась периодами.

– Держать защиту! – орал на нее хозяин.

– Не могу, я только тень, я не щит, – вполне логично парировала тень.

Мне откровенно импонировала ее разумность, а вот принцу явно нет, и он попросту отшвырнул тень, едва очередная искорка начала целеустремленно прожигать его камзол. В этой заведомо проигрышной схватке достойно держались только Араэн и Акьяр. Принц Ночи, призвав меч и демонстрируя великолепные навыки в фехтовании, успешно отражал большинство атак золотых искорок и лишь раздраженно шипел, когда некоторым удавалось прорвать оборону и, прожигая ткань, добраться до тела. Его черная шелковая рубашка давно взмокла от пота и пропитавшей ее крови, и теперь мокрой тряпицей облегала широкие плечи и мощную мускулатуру темного, волосы он умудрился собрать в хвост в начале атаки, и они ему не мешали практически, а еще Араэн призывал магию, определенно призывал магию, судя по сгущающемуся вокруг него мраку. Акьяр также предпочел действовать. Отойдя к стеллажу с книгами, он не защищался от зарр ничем, кроме уже продырявленного защитного кокона, лишь глухо рычал, когда очередная золотая искра добавляла шрамов на его тело, и стремительно листал вытащенный талмуд, в поисках чего-то, что счел, вероятно, единственным спасением.

– Нашел? – хрипло спросил Араэн.

Акьяр сначала отрицательно мотнул головой, а затем, кажется, нашел, потому что на его жутком лице заиграла не менее жуткая усмешка. И старший брат, приняв это как сигнал, мгновенно метнул весь накопленный мрак принцу Ночного ужаса. Мрак окружил его плотной, непроницаемой для зарр пеленой, позволяя, не отрываясь и не отвлекаясь на защиту, зачитать нечто, прозвучавшее как:

– Да обретет облик измененное!

Оно, быть может, прозвучало иначе, все же мне, изучившей язык магическим способом, вероятно, не были доступны все значения слов, но услышала я именно так. А затем с удивлением заметила, что наш стол из императорской канцелярии стал видимым.