Забытое - Марина Суржевская (2002)

И потому я завернулся в крылья, сел в темный угол и стал слушать, как служитель шаркает метлой по полу. Вжик-вжик, шорх-шорх. Я впитывал размеренный ритм этих движений. Втягивал горьковатый дым благовоний и трав, что чадили по углам храма. Рассматривал трещинки и сколы на камнях и статуях.

Успокаивался и думал.

«Ты застрял в прошлом, Ржавчина», – сказала мелкая.

Хотелось зарычать. Но я заставил свою пасть оставаться закрытой, несмотря на внутреннее сопротивление. Как ни гадко, но девчонка права. Я не знаю, как все исправить и разрушить стену между нами. И я не понимаю Вивьен. Я злился!

И от этого хотелось крушить, рвать, рычать и убивать! Злость кипела внутри, толкая на безумства! Выше, ярче, острее! Р-р-вать! Кр-р-ровь! Вр-ррр-раг!

Я заставлял себя неподвижно сидеть на камне, ощущая, как дрожит от усилий тело.

Шорх-шорх.

Вжик-вжик.

Хорошо бы святые действительно существовали и хоть немного помогали заблудшим смертным.

Но я ни капли в это не верил.

* * *

Через пару поворотов Ринг начал насвистывать веселый мотивчик. Мои Тени скользили по каменным сводам и стенам, но к парню не приближались, и я слегка расслабился. Похоже, тьме не нравился огонь, который бурлил под кожей здоровяка.

– А ты весьма неплохо чувствуешь себя под землей, – заметил я, когда Ринг уверенно обогнул очередной завал.

– Я вырос под землей, февр Стит. В шахтах Эхверского Ущелья, – пожал мой спутник плечами. – Вряд ли вы там бывали. Лазы там узенькие, как бутылочное горлышко, и ненадёжные, как гнилые подпорки, на которых держатся. В любой миг могут обвалиться. Воздуховоды частенько заливает сточными водами, а ещё из-под земли поднимаются гнилые испарения, словно само ущелье гневается на людишек, что ползают в его брюхе. Поганое местечко, скажу я вам. A здесь – красотища! – Ринг восхищенно присвистнул. – Натуральный дворец! И дышится легко, и идти можно, не сгибаясь! А лестницы? Вы видали? Коридоры широкие, и все камнями выложено. – Он погладил гладкие стены. – Вы посмотрите, какая работа! Это ж кто такую красоту вылепил да под землю спустил? Это ж как?

Ринг снова присвистнул. После перекуса настроение у парня улучшилось, да и обретённая компания явно радовала.

– Точно не знаю, но читал, что это работа древних. Тех, кто жил здесь ещё до потопа, смывшего город. До Двери.

– Видать, толковые мастера были! Это ж как они породу обтесали, что гладенько так? А эти растения, вы посмотрите! Светятся же! И не коптят, как лампы на дрянном жире, не воняют! И ровненько все – красотища!

– Рад, что ты доволен, – хмыкнул я, и здоровяк слегка смутился. – И думаю, место, куда мы сейчас войдем, порадует тебя ещё больше.

Ринг не ответил, потому что мы как раз сделали очередной поворот, протиснулись в лаз и оказались в пещере. Или это был зал? Зал, способный поспорить красотой с тронным!

Мой спутник застыл, пораженный. На миг мне показалось, что он снова вспыхнет – настолько потрясенным у парня стало лицо. На всякий случай я отошел подальше и тоже осмотрелся.

Изумление Ринга было вполне понятным, я и сам потерял дар речи, впервые попав в это место. Высоченные своды пещеры сверкали множеством острых граней. Искры на них преломлялись и дробились, вспыхивали и гасли. Словно попав в плен хрусталя, свет начинал жить своей жизнью, независимой от источника. Белое сияние вспыхивало на гранях золотым, красным и синим, множилось и снова сливалось в белое. Я поднял повыше лампу, которую держал в руке. Тусклый огонек расцветил свод яркими всполохами и показал изображения.

– Что это такое? – хрипло от потрясения выдавил Ринг.

– Карта звездного неба. Созвездия и солнца. Фазы луны от новорожденного месяца до полнолуния и обратно. И… куча чего-то непонятного. Это завораживает.

– Но как? Как древние люди могли создать все это? – Ринг ткнул пальцем в свод, в стены, в пол, на котором тоже были рисунки.