Возвращение - Дмитрий Зурков, Игорь Черепнев (2018)

– Не надо путать, подпоручик. У нас – традиция. А у них – как ты говорил это слово?.. Понты? – Дольский снова наполняет рюмки. – А сами они суть – трусливые тыловые крысы.

– А что такое «понты», я тебе говорил? Показная бравада чем-то, скорее всего, материальным, чтобы скрыть за ней неуверенность в себе, в собственной значимости, попытка поднять в глазах окружающих свой социальный статус… Не смотри на меня так, я еще не пьян и не заговариваюсь. Это – обычный термин из психологии. Кстати, Анатоль, а не слишком быстро ты наливаешь? Мы что, куда-то опаздываем?

– Нет, Денис. Просто до сих пор не могу привыкнуть к тому, что здесь творится. Ты-то еще в городе не был, а я покрутился уже достаточно. Сам погуляешь, посмотришь. Только не прибей кого-нибудь до смерти, помни, пожалуйста, о том, что ты – в тыловом городе, а не в германском тылу. Здесь, между прочим, Уложение об уголовных наказаниях действует… Так вот, меха, золото, драгоценные побрякушки идут нарасхват. И это учитывая то, что цены подскочили в три-четыре раза против довоенных, а то и поболее. А покупатели одни и те же. Земгусарство да тыловики наши своим бл…м, извини, по-другому язык не поворачивается называть, скупают. – Анатоль смотрит на меня угрюмым трезвым взглядом. – Каждый вечер в ресторанах пьянствуют почти в открытую тоже они. Откуда такие деньжищи, а?.. В подворотне с рук можно купить почти все. Германский кокаин, германские же презервативы, водку, спирт… даже девочек и мальчиков семи-восьми лет от роду! А рядом – беженцы, которым жить негде, жрать нечего и не на что, которых эти вот новые «хозяева жизни» и за людей-то не считают! Они и нас, боевых офицеров, считают придурками, которые не смогли удачно пристроиться.

– Ничто не вечно под луной. Почти что пир во время чумы…

– Александра Сергеевича изволили вспомнить, сударь? Нет, Денис Анатольевич, у господина Пушкина воспевается некое упоение, которое сильный духом человек в состоянии ощутить перед лицом грозящей гибели, и это наслаждение в бою со Смертью – «бессмертья, может быть, залог!» А эти людишки умеют только гешефты делать, крысы… Россия-матушка превращается в настоящее крысиное царство… А давай, Денис, выпьем за котов, которые этих крыс переловят и передушат?

– Мяу! – искренне поддерживаю тост Анатоля…

Глава 16

Генерал Келлер сидел за столом, устало опустив голову на сжатые кулаки. Перед ним лежал его же приказ от 5 июля: «С разрешения командующего 9-й армией сего числа я отбыл в двухмесячный отпуск по болезни. Временно командование Хотинской группой передаю командиру 32-го армейского корпуса генерал-лейтенанту И. И. Федотову. Временное командование 3-м кавалерийским корпусом сдаю генерал-майору Г. И. Чоглокову».

Федор Артурович покидал передовую не в самое легкое время для Русской армии. Но его корпус удачно громил австрияков; тысячи пленных солдат, десятки офицеров, орудия и пулеметы – вот далеко не полный список боевых трофеев «келлеровцев», как гордо именовали себя его бойцы. Героический порыв охватил всех – от нижних чинов до офицеров, келлеровцы дрались, не щадя ни себя, ни врагов. Георгиевские кресты стали заслуженной наградой и для простых солдат и для самого командира корпуса. Казалось, что еще немного, еще чуть-чуть и тактический успех перерастет в стратегический. Но 8 апреля ситуация резко изменилась – началось мощное наступление германских войск под Горлицей. Чтобы избежать окружения на этом участке фронта, Русской армии пришлось отступать. Но она отступала, а не бежала, огрызалась яростными контратаками и штыковыми ударами, гибла под ураганными артобстрелами, но сбивала германцам темп, заставляя дорого платить за каждую пройденную версту.