Охранитель - Константин Борисов-Назимов (2019)

Убедить ее не смог – аргумент, что она плохо перенесет дорогу, не подействовал: если в одну сторону добрались, то и в обратную доедем. Еще задержались на час – перекусили в сельском трактире. Оказалось, тут такой стоит и пользуется спросом, но в определенное время года, когда через село тянутся караваны в город со своей продукцией. Сейчас же выбор блюд мал, но картошкой с соленой рыбой нас накормили. Жар у Марии спал – наверное, температура подскочила из-за затруднения дыхания. Тем не менее Прошке, уже подвыпившему (когда и где успел?!), велели ехать осторожно и сильно не трясти экипаж.

– Я-то с удовольствием-с, – потер тот затылок. – Но вы же-с дорогу-то видали-с, кочка на кочке-с.

– Так ты не гони, – пожал плечами Лаврентий.

– Застревать-с чаще будем-с, – предупредил тот.

Действительно, застревали раз десять, но довезли графиню до знахарки живой и невредимой. Дело уже к вечеру, и решил я в этот день лекарства не давать – не захотел на ночь глядя судьбу испытывать. Скорее из-за того, что ответственные дела привык утром делать: ведь если что-то пойдет не так, то тут никто не поможет и «скорая» не приедет.

Спал опять на сеновале, в шалаше не вышло – там после дождя сыро еще. Утром поймал себя на мысли, что нервничаю. Странно, за свою жизнь, правда, не в этом мире и относительно короткую, повидал много крови и «грязи», считал – ко всему привык. Однако на деле оказалось совсем не так. Изнуряющую тренировку провел, а потом в погреб пошел. Плесень отменная, настойка… ну, будем считать – готова.

Графиня вместе с Лаврентием и Пелагеей дожидались на кухне.

– Всем доброго здоровья, – поприветствовал я их.

Мне хором ответили – в голосе знахарки любопытство, у Лаврентия нетерпение и надежда, а вот графиня произнесла слова тускло и обреченно. Естественно, настрой Марии Александровны мне не понравился.

– Что за уныние?! – стараясь добавить в голос веселья, спросил я у девушки. – Надеюсь, не завтракала?

– Нет, как ты велел, вечером перекусила – и все, – шмыгнула та носом.

Мля, да у нее сопли! Когда простыть-то успела? Теперь ни один лекарь городской ни за что ее лечить не возьмется. Я сделал вид, что не заметил, и поставил на стол тарелку, накрытую полотенцем, а рядом бутылку с настойкой.

– Значит, так! То, что в тарелке, – съесть, запить пятьюдесятью граммами зелья, не закусывать до тех пор, пока сил хватит, от этого зависит быстрота выздоровления. Позывы рвоты необходимо сдержать, – дал вводный инструктаж и стал дожидаться ответа, но графиня медлила.

На девушку мы смотрели все, и та наконец-то задумчиво спросила:

– Под полотенцем что?

– Лекарство, – не моргнув, ответил. – Подтверди, что в точности исполнишь, или мы в тебя это все силой запихаем.

– Не посмеете! – поджала она губы.

– Ваня, в таких делах я не помощница, – перекрестилась на икону Пелагея и руки на груди сложила.

– Э-э-э, в случае крайней необходимости… – проблеял Лаврентий, но непонятно чью сторону занял, надеюсь – мою.

Я молча стащил с тарелки полотенце и предъявил хлеб, поросший густой зеленой плесенью.

– Это отрава! – ткнула девушка пальцем в мое «лекарство».

Знахарка бочком прошла к двери и, крестясь, вышла из кухни. Лаврентий молчал, но на лице гамма чувств, лоб слуга хмурил и головой качал отрицательно. О чем думал? Да мне без разницы!

– Мария Александровна, Маша, тебе необходимо попытаться. Пересиль себя и съешь хлеб, потом запьешь…

– Чем? Что в бутылке? Какой-нибудь настоянный навоз?! – перебила меня девушка.

– Нет, там спирт на пчелином клею, если хочешь, могу сам выпить рюмку, – предложил я.

– Хорошо, – неожиданно согласилась графиня. – Сперва съешь кусочек хлебушка, – подвинула она ко мне тарелку, – а потом своим зельем запьешь!