– Дорогой мой советник, друг и контрразведчик… – протянул я, и Анзор вмиг насторожился, не ожидая ничего хорошего. – Минут десять назад я имел честь беседовать с одной милой барышней. Так вот, поведало мне это юное создание, что убираются в моем кабинете и приемной ночами, пылинки со всего сдувают и полы моют. Ничего тебя не смущает?

– Нет, – пожал плечами тот в недоумении. – Так же испокон веков заведено.

– Блин, Анзор! Да ты пораскинь мозгами, сообрази, что к чему! Любой может проникнуть в кабинет и ознакомиться с бумагами! Крутись как хочешь, но устрани этот бардак! Безопасность-то у нас – нулевая!

– Сделаю… – задумчиво протянул Анзор, а потом прищурился и сказал: – Иван, но мы окажемся первыми, кто так о безопасности заботится. Уверен, что ознакомиться с документами в столице не составит труда, да и в Германии у меня есть должники.

– Так продумай все и действуй! – усмехнулся я. – Ладно, время уже к вечеру, сегодня у меня еще ужин с губернаторами. Кстати, ты приглашен! Поехали.

Глава 7

Сложности в планах

Ужин прошел в дружеской обстановке, чего я никак не ожидал. Атаман казачьего войска оказался любителем живописи, чем меня в шок поверг. Уж от кого-кого, а от него подобного не ожидал. Взгляды генерала Ожаровского оказались удивительны. На его фоне все, кроме Катерины, выглядели профанами. Рассуждать о великих художниках прошлого и современности он смог лишь с моей сестрой. При этом поручик Гаврилов как-то скуксился. Даже граф Кутайсов и то время от времени озадаченно хмурился, а в какой-то момент я не выдержал и отвел в сторонку Павла Ипполитовича.

– Скажите, граф, для вас ведь не секрет, что Владимир Федорович так страстно любит живопись? – спросил я у губернатора Иркутска.

– У каждого из нас имеется своя страсть, – пожал тот плечами. – Я вот люблю охоту и сыграть партию-другую в бильярд. Пару раз при мне господин Ожаровский заводил дискуссии про живопись, но быстро сникал; ни подтвердить, ни опровергнуть его слова не могу, плохой из меня ценитель прекрасного.

– У каждого свои тараканы в голове, – согласился с ним я. – У меня к вам еще имеется вопрос. Ответите?

– Если смогу, то с превеликим удовольствием, ваше высокопревосходительство.

– Бросьте, граф, все время упоминать мой чин. Наверняка же знаете, что в какой-то мере случайно императрица такой указ издала, – чуть улыбнулся я, стараясь отследить эмоции генерала.

– Ольга Николаевна сделала свой выбор, и, как показало время, которого, прошу учесть, прошло всего ничего, – выбор правильный, – задумчиво ответил граф.

Ничего ему не стал отвечать, но настроение резко ухудшилось, хотя и без видимых на то причин. Нет, от самого себя ничего скрывать нет смысла. Пока не вижу дальнейших своих шагов, в какой-то момент предстоит сделать сложный выбор, но до этого пока далеко. Одно мне не нравится, что как-то так складывается, словно кто-то невидимый управляет моей судьбой. Не виной ли тому старый аксакал, решивший меня отблагодарить за спасение пацана? Уже не раз об этом думал, но к окончательному решению так и не пришел. В планах так и осталось отыскать то место и… не знаю, посмотреть его и переговорить с местными жителями… Для чего? Сам не пойму, но думаю, там какие-то есть ответы. Пока же это путешествие все время откладывается, возникают срочные неотложные дела…

Ужин тем временем подошел к концу, гости разошлись, я тоже отправился спать, это единственное желание за последние пару часов. Нашел в себе силы принять душ, а потом на кровать завалился и только глаза прикрыл, как вырубился. Удивительно, но проснулся сам, никто меня не будил и ничего не требовал. Обычно утро начинается суматошно, но на этот раз – тишина. А вот то, что солнце уже высоко и желудок возмущенно подсасывает, это не так приятно. Проспал! Впрочем, ощущаю себя бодрым и полным сил, чего, если честно, давно не было. После десятиминутной разминки и водных процедур пошел в гостиную.