Отряд - Игорь Валериев (2020)

Бои под Тяньцзинем, где я увидел действие принятых год назад на вооружение новых пулемётов Хайрема Максима, меня несколько разочаровали. Пулемётный расчёт из десяти человек, двуколка для перевозки патронов и пулемёта, причём на ней в походном положении едут трое, плюс пулемётный унтер верхом, а шестеро идут рядом. Для конного рейда такое передвижение точно не подходит. Для пехоты – это, возможно, и годится. Но только пулемётный унтер-офицер, семь номеров расчёта и двое ездовых[4], по моему мнению, ну очень большой перебор. Если пулемётчик профи, ему нах… не нужен пулеметный унтер, два подносчика патронов и воды, дальномерщик, двуколочный, запасной. У капитана Муравского в пулемётной батарее наводчики-пулемётчики все были мастерами своего дела. Команды выполняли раньше, чем офицер их произносил, а унтера передавали. Передасты, блин!

«Так, надо уточнить, есть ли среди тех подразделений, которые должны сегодня прибыть с генералом Ренненкамфом пулемётные батареи с новыми максимами, а то, в уже прибывших войсках была только полубатарея старых, ещё на лафетах. Если есть хотя бы одна батарея, то будет восемь тачанок. И это просто здорово! Восемь максимов, десять мадсенов, да ещё батарею из шести конных четырёхфунтовок. Вот это огневой кулак собирается! Кстати, я только в Благовещенске штук пять рессорных повозок двуколок видел, пригодных под тачанки. Реквизировать их, конечно, не получится. Если, что выкуплю, – подумал я, но тут жаба схватила меня за горло и начала душить. – Ладно, может быть, в Айгуне найдём бесплатно. И рано ещё делить шкуру неубитого медведя. Есть большая вероятность, что генералы меня, как обычно пошлют в долгий пеший маршрут. Про тачанки я лично Александру III почти восемь лет назад рассказывал. А имеем сегодня вот такой пулемётный расчёт в десять человек, ладно хоть максимы более-менее похожи на те, которые в моём мире приняли на вооружение в одна тысяча девятьсот десятом году. Хоть какой-то прогресс».

С этими мыслями я направился к войсковому старшине Сотникову, исполнявшему обязанности дежурного генерала и коменданта Благовещенского отряда. У Николая Киприяновича должен был быть перечень всех подразделений, которые сегодня должный были прийти в город под командованием генерала Ренненкампфа.

Проходя мимо рабочего кабинета губернатора, замедлил шаг, так как мне послышался из него какой-то тихий металлический скрежет и позвякивание. Остановившись, потихоньку приблизился к двери и приложил к ней ухо. Тишина. Я лизнул тыльную сторону ладони и поднёс её к замочной скважине. Ощутимо потянуло сквозняком. Тихо сделав пару шагов от двери, я, уже не скрываясь, проследовал дальше.

«В кабинете военного губернатора находиться никто не должен, наружная дверь заперта и опечатана, однако я слышал звуки и из помещения тянет сквозняком, будто окно открыто. А этого не может быть», – с этими мыслями я ускоренным шагом добрался до караульного помещения.

– Смирно! Ваше высокоблагородие… - начал докладывать старший урядник, но я остановил его движением руки.

– Урядник, быстро ключ от кабинета губернатора, двух казаков под окна из него, вестового к войсковому старшине Сотникову с докладом, что в кабинет генерала Грибского кто-то проник. Сами следуете со мной. Выполнять, но тихо.

– Слушаюсь, Ваше высокоблагородие.

Старший караульной смены оказался смышленым малым, хотя и крупных габаритов. Без лишних вопросов и разговоров вскрыл опечатанный ящик, где на случай пожара хранились ключи от кабинетов резиденции, выбрал и передал мне нужный. Поднял трёх казаков свободной смены и быстро отдал приказания. Не прошло и минуты, а мы уже выдвинулись навстречу возможным приключениям.

– Урядник, дверь в кабинет губернатора на сколько оборотов закрывается?

– Не могу знать, Ваше высокоблагородие. Ни разу не закрывал и не открывал.