Мозг и сознание - Элисон Джордж, Кэролайн Уилльямс (2019)

– Я не пытаюсь романтизировать эти состояния. Никто бы не выбрал такой путь. Но после травмы мозга семья пациента поначалу надеется, что их близкий выживет и очнется. Потом они надеются, что, когда он очнется, он будет в сознании. Затем они надеются, что это сознание будет чем-то бо́льшим, чем минимальное сознание – но, в конце концов, они оказываются там, куда вряд ли ожидали попасть. Мы пытаемся помочь таким людям восстановить как можно больше функциональных возможностей. Недавнее исследование показало, что 22 % пациентов с расстройством сознания могут восстановиться в степени, достаточной для самостоятельной жизни. Большинство людей эта цифра шокирует.

– В чем заключается упомянутый вами парадокс, касающийся помощи, которую пациенты получают в начале лечения и потом?

– Люди, получившие травматические повреждения головного мозга, изначально получают первоклассную медицинскую помощь, которая спасает их жизни. Но после этого они часто оказываются в учреждениях для хронических больных, поскольку их не считают способными к реабилитации. Однако, попав туда однажды, часто они уже не возвращаются.

– Таким образом, Вы говорите, что упускается шанс улучшить их состояние?

– Да. Кто-то может быть в вегетативном состоянии, когда его выписывают из больницы. Он может оказаться в доме-интернате, а затем начать эпизодически демонстрировать признаки реакций; врач приходит, но признаки не воспроизводятся. Если врач не в курсе новейших научных открытий, он может приписать это семейному отрицанию, в то время как на самом деле это биология состояния минимального сознания.

В книге я описываю подобные случаи. Например, Терри Уоллис заговорил спустя 19 лет с момента травмы. Его семья думала, что они видели что-то такое в течение этого времени, но только когда он очнулся и начал говорить, люди поняли, что бо́льшую часть этих 19 лет он провел в состоянии минимального сознания.

– Могут ли люди, которым удалось восстановиться, помочь изменить представление о том, что это значит – жить с такого рода повреждениями головного мозга?

– Проблема состоит в том, что люди, восстановившиеся после состояния минимального сознания, не помнят это время. Все хотят знать, что же происходило в их голове. Но они не помнят этого, потому что гиппокамп, в котором «находится» память, является одной из самых чувствительных к повреждению частей мозга – поэтому у них нет воспоминаний. Но их истории становятся прекрасными примерами того, почему мы должны быть обеспокоены.

Глава 6. Сознательные машины

Когда в человеческом сознании еще столь многое остается непонятым, каковы шансы создать нечто подобное у роботов?

Встроить «чувства» в машины

Мы сможем многое узнать о сознании, если подумаем о том, что бы это значило для робота – осознавать самого себя, чувствовать и мыслить.

В 2016 году группа немецких исследователей заявили, что они создали роботизированную руку, которая могла чувствовать боль. И в самом деле, когда по роботу жестко ударяли, он реагировал сильнее, отодвигаясь быстрее, чем если бы к нему мягко прикоснулись. Но то же самое ли это, что и чувство боли? Большинство людей, вероятно, сказали бы «нет»: они бы сказали, что робот запрограммирован по-разному реагировать на разные стимулы, но в действительности он ничего не чувствует.

Будучи людьми, мы не просто ощущаем и реагируем, мы действительно чувствуем; испытывая богатые и яркие ощущения, бо́льшие, чем просто реакции на стимулы. Пока что наука не смогла выдвинуть убедительное объяснение, почему ощущения чувствуются так, как они чувствуются. Некоторые даже настаивают на том, что понимание природы ощущений выходит за пределы науки. Учитывая это, соблазнительно думать, что создание чего-то вроде ощущений у робота должно быть невозможным.