Вы признаны опасными - Елена Ивановна Михалкова (2019)

До остальных, судя по вытянувшимся физиономиям, только теперь начало доходить. Если бы после исчезновения Патрика они сообразили проверить чердак, правда выяснилась бы незамедлительно. Все семь дней Урусов провел, вися вниз головой, а вовсе не выкусывая блох из-под хвоста. Ставка была на то, что никто не усомнится в нашей готовности отправить его в собачью свору. Витка блестяще сыграла свою роль, заверив Юрганова, что мы избавились от одной собаки, чтобы вместе с Патриком их оставалось одиннадцать. Вот как много значит репутация яростной тихони!

– Ах вы сукины дети! – тихо сказал кто-то из свиты Ивана Семеныча.

Я приосанился. Кажется, впервые в жизни мне удалось поучаствовать в блефе таких масштабов.

– Зачем? – снова недоуменно спросил Юрганов. – Ведь не потому, что ты любишь этих проклятых собак!

И тут я осознал, что он действительно не понимает.

Патрик, собравшись с силами, хотел ответить, но ему не дали. Из-за спин обступивших его людей, растолкав всех, вылетела маленькая бледная Витка, обняла его – и прижалась губами к его губам с такой силой, что Патрик пошатнулся.

Юрганов посмотрел на них пару секунд, поморщился и пошел прочь.

– Может, потому, что он людей любит? – предположил я ему вслед.

Иван Семеныч даже не обернулся.

Две белые собаки с палевыми пятнами на боках хором гавкнули и насмешливо оскалились.

Силки на крупную птицу

Мне давно хотелось написать рассказ-оммаж Артуру Конан Дойлу. Воспользоваться уже созданными кем-то героями – все равно что играть чужими игрушками: они всегда лучше, чем свои собственные, и их всегда отбирают. Случай неожиданно представился, когда создавались «Шпаги и шестеренки». Это сборник фантастических рассказов в жанре стимпанк. Когда еще выпала бы мне возможность населить викторианскую Англию пришельцами?

– Боюсь, у меня плохие новости, сэр!

Лестрейд поднял взгляд на румяного юношу, застывшего навытяжку перед его столом. Молодой констебль Атчесон сильно волновался, это бросалось в глаза. Лестрейд усилием воли подавил в себе острое желание отправить молокососа прочь вместе с его дурными вестями и забаррикадироваться от них в собственном промозглом кабинете.

Если бы это помогло!

– Выкладывайте, – мрачно потребовал он.

– В окрестностях Чепстоу обнаружен корабль. На него наткнулись по чистой случайности. Он глубоко ушел в болото.

– Чей? – Лестрейд, одолеваемый самыми недобрыми чувствами, наклонился вперед.

– Дор-орсейский.

Инспектор втянул воздух сквозь сжатые зубы.

– Сколько членов экипажа? – быстро спросил он.

– Один.

– Найден?

– Никак нет, сэр.

Лестрейд откинулся в кресле. Один член экипажа… Что ж, не так плохо, как могло бы быть, хотя и не так хорошо, как хотелось бы. Разумеется, не найден! Покойный дор-орсеец – слишком роскошный подарок.

– Боюсь, сэр, это не все плохие новости. – Голос у Атчесона был удрученный, и к Лестрейду вмиг вернулись дурные предчувствия.

– Что еще?

– Следы, сэр. Как вам известно, дор-орсейцы до первой трансформации обладают необычайно пахучими…

– Ближе к делу, констебль!

– Его выследили, – заторопился Атчесон. – Он, очевидно, был ранен, и след могли бы взять даже наши собаки, но прошло не меньше двух лет. Однако в Эдинбурге случился представитель миссии Тенри, он любезно разрешил использовать его секретарей.

Лестрейд начал медленно подниматься.

– Не беспокойтесь, сэр, они перемещались ночью, чтобы не пугать население, – еще быстрее затараторил Атчесон. – А слизь потом была уничтоже…

– Куда они привели? – рявкнул инспектор.

– Точной уверенности нет, но…

– Куда?!

– Видимо, там трансформация завершилась, и дальше он пошел как человек…

– КУДА?!

– След обрывается на Бейкер-стрит, двести двадцать один-бэ, – упавшим голосом признал Атчесон.