Разум - Дэниэл Сигел (2019)

Еще мы обсудили связь науки и духовности. Папа римский, видимо, весьма заинтересован этой темой: незадолго до этого он помиловал Галилея, который был обвинен церковью за предположение, что Земля не центр Вселенной. Иоанн Павел, несмотря на прогрессирующую болезнь Паркинсона, казался человеком потрясающе открытым и искренне заинтересованным в том, чтобы протянуть руку и построить мост над разломом между двумя мирами. Найдется ли у религии с ее традициями какая-то общая почва с эмпирической наукой? Может ли быть вообще связь науки и духовности?

Эти вопросы переполняли мой разум во время того визита и не разрешились до сих пор. Когда мы с семьей гуляли по Риму, недалеко от Ватикана, произошла очень значимая ситуация. Мы только что посетили Пантеон: чудо религиозной архитектуры с величественным куполом и огромным внутренним пространством, в котором когда-то стояли статуи древнеримских богов. Еще мы зашли в старую синагогу, тоже расположенную через реку от Ватикана. До этой поездки мои дети — члены унитарианской церкви, которая принимает все религии и учит видеть хорошее во всех традициях, — уже бывали в мечетях и баптистских церквях. Дома мы регулярно ходили в индуистский центр, прогуливаясь по его тихому парку к святилищу, в котором находится часть пепла Махатмы Ганди.

Держа за руку десятилетнего сына и пятилетнюю дочь, я медленно шел по площади Святого Петра. Был ветреный декабрьский день, вокруг кружило много голубей. Сын взглянул на меня и попросил объяснить: почему люди верят в такое множество противоречащих друг другу вещей? Почему древние римляне выстроили Пантеон, чтобы поклоняться своим многочисленным богам, евреи придерживаются собственного учения, а христиане, верующие в нечто иное, построили этот огромный Ватикан? Поскольку не могут быть правы все сразу, почему люди настолько убеждены, что именно их история верная? Где истина? Дочка внимательно слушала брата, а затем они оба посмотрели на меня, ожидая ответа.

Никогда не забуду этот момент. Я задумался. Меня воспитывали в духе человечности, уважения к праву каждого искать свою правду. Учитывая подход межличностной нейробиологии к интеграции, в разделении культур, религиозных верований и этнических идентичностей, уважении этих различий и стимулировании сострадательных связей есть смысл. Это создает интегрированный мир сострадания, в котором люди могут процветать не только вопреки, но и благодаря различиям. Интеграцию можно представить как источник доброты и сострадания. В интегрированном, процветающем мире эти два человеческих качества будут признаками благополучия. Именно это я и попытался сказать детям.

Сын спросил, зачем людям нужны разные верования. Зачем религия? И все-таки, какая религия «правильная»?

Я снова замолчал, продолжая нашу прогулку по площади Святого Петра, рассматривая статуи апостолов на огромном соборе, куда мы вчера поднимались по лестнице. Мы думали, где будем завтра, через неделю, месяц, год и десятилетие. А затем я нашел ответ.

Я сказал, что в ходе эволюции мозг человека получил возможность составлять карту того, что мы называем временем; представлять, что принесет будущее; вспоминать прошлое. После этого произошло нечто важное: мы стали способны осознать, что жизнь не длится вечно и все умирают. Как социальные существа, мы делимся историями, в которых пытаемся постичь суть мира. Как понять смысл жизни, если жизнь конечна? Все мировые религии тем или иным образом пытаются ответить на этот вопрос. Почему мы здесь? Какова цель жизни? В чем ее причина? Что происходит после смерти?

Сын с дочерью смотрели на меня, а затем мы молча продолжили прогулку по площади. Голуби взлетали у нас из-под ног, вокруг были люди, а мраморные апостолы смотрели вниз.