Разум - Дэниэл Сигел (2019)

Дальше мы рассмотрим, как коммуникация, обмен энергией и информацией, позволяет двум отдельным существам связаться в интегрированное целое. Это может быть причиной, по которой сонастройка с субъективным опытом и внутренней жизнью другого человека с использованием видения разума способствует выздоровлению. Если интеграция — механизм благополучия, то уважение к субъективному переживанию другого человека порождает межличностную интеграцию и культивирует здоровье. Видение разума облегчает интеграцию. Майндсайт в медицине и, наверное, в повседневной жизни стоит рассматривать как существенный инструмент исцеления и поддержки здоровья.

Размышления и предложения: центральное значение субъективности

Помните, что лосось может переходить из пресной воды в соленую? А как окружающий мир формирует или даже создает вас и направляет по определенному пути среди бесконечных возможностей? Погружение в то, что иногда называют социальным полем (Scharmer, 2009), способно влиять на функционирование разума, хотя вы этого даже не осознаёте. Кто-то назовет это частью контекста, в котором он рождается. Другие могут сказать, что среда создает нас такими, какие мы есть. Мы же убеждены: это внешнее море, которое формирует море внутреннее. Видение разума позволяет воспринимать оба психических моря, которые формируют то, кто мы есть.

Пробуждение к реальности того, что мы глубоко социальные существа, может быть шокирующим переживанием, если до этого не осознавать глубокого влияния внешней среды на внутренний опыт с самых ранних дней жизни. Окружающее психическое море формирует психическое море внутри. Пожалуй, социальное поле не только создает нашу психическую жизнь: это фундаментальный источник разума.

Когда вы пробуждаетесь к этой реальности нашего бытия — того, что мы созданы как внутренними, так и внешними факторами, — это иногда пугает, если вы никогда не отдавали себе отчета в существовании такого источника психической жизни. Мы часто живем с естественным чувством, что владеем своим разумом или, по крайней мере, хотим им владеть; что контролируем его, стоим у штурвала. Помещая разум внутрь головного мозга и даже в телесно очерченное «я», проявляем эту тоску по власти и обладанию. С этой точки зрения разум «выделяется» изнутри моего тела, из мозга, из упакованного в кожу организма, который я называю собой. Но, может быть, существует более полная реальность, которая поначалу расстраивает и пугает некоторых: разум и его самоощущение в действительности возникают не только из внутренней жизни, но и из связей с внешним миром.

Если внешние факторы психической жизни, поток энергии и информации между нашим телесным «я» и более широким окружающим социальным и физическим миром, создают условия, закрывающие двери интеграции, то для сохранения самоощущения и даже здравомыслия, видимо, необходимо найти путь к устранению этих внешних ограничений. Для меня таким испытанием стали условия в мире медицинского образования. Не имея возможности посмотреть на ситуацию со стороны, я просто пытался максимально подстроиться. Но на определенном отдалении, с психической свободой и лингвистическим символом — термином «видение разума», который подкреплял мое убеждение, что разум реален, — я мог снова войти в этот мир и не поступаться внутренними ценностями, которые более широкое социальное поле не разделяло.

Что может помочь выпутаться из средовых факторов, которые создают нас, а потом начинают душить? Способность хорошо адаптироваться к проблемному миру — не признак психического благополучия. В Румынии, где я недавно преподавал, увидел плакат с высказыванием, схожим с мыслью, которую часто приписывают индийскому философу Джидду Кришнамурти: «Не хватит никакого здоровья, чтобы приспособиться к этому глубоко больному обществу». «Очень правильно сказано», — подумал я. Как же оторваться от нездоровых внешних сил, когда они начинают нас формировать?