Женская власть - Залина Маршенкулова (2019)

В белорусском языке феминитивы привычнее. Думаю, это связано с тем, что в советские времена, когда все было унифицировано, русский язык, будучи средством внутрисоюзной коммуникации, стал очень канцелярским. Национальные же языки избежали этой участи, и на белорусском слова вроде «доктарка» звучат естественнее.

В русском языке феминитивы тоже были, например, в раннесоветском периоде: активно использовались всяческие «сталеварки», но потом – с нарастанием тоталитаризма – все это ушло. Для меня феминитивы – это не только про видимость женщин, но и про свободу57».

__________

«Никаких слов раньше не было. Ни слова “водка”, ни слова “фаллоимитатор”, ни слова “кибернетика”, ни слова “садовод”. Нет явления – нет слова. Появилось явление – появилось слово. В конце XIX века все так же страшно спорили из-за слова “студентка”: и ругались, и издевались, и кричали про насилие над языком. И ничего, стало в вузах девушек-учащихся не меньше, чем юношей – и слово никому уже не мешает», – говорит режиссерка Женя Беркович[43].

Как глянец уживается с идеей

«женщина не телочка, а человек»

Я сделала интервью, а точнее даже устроила баттл с дерзкой экс-редакторкой L’Officiel – на тему «Как глянец уживается с идеей “женщина не телочка, а человек”?»

Как ты относишься к мнению, что бьюти-индустрия в целом противоречит феминистским идеалам и ценностям? Сейчас глянец пытается трансформироваться из чтива для «телочек» в чтиво для сильных и независимых. Но делает это часто весьма лицемерно, получается примерно так: «Вот тени для того, чтобы быть красивой, вот помадка для того, чтобы быть милой, а вот феминизм для того, чтобы быть модной». Что думаешь об этом? Не находишь ли противоречия в такой повестке?

По-моему, совершенно неправильно было бы думать, что у всего (вот вообще всего) глянца существует некая единая повестка. Мне такой подход кажется довольно обидным – он примерно на уровне «вся Россия пропутинская». Глянец читателями фем-каналов воспринимается не как совокупность конкретных и очень разных СМИ, а как какой-то коллективный разум, причем коллективный разум довольно туповатый. На самом деле это не так. Повестка условного «Вога» будет сильно отличаться от повестки условного «Гламура» – и уж тем более от американских The Cut или The Lenny Letter. И все эти издания будут отличаться от The Gentlewoman. Или от того же «Вандерзина». Не существует некого абстрактного «глянца», который тебе пытается продвинуть некую «лицемерную» повестку. До каких-то журналов идея здорового отношения к читателям и человеческого разговора с ними уже добралась. До каких-то – нет: отношения с рекламодателями важнее, плюс, как команда журнала может научить кого-то self-care, если ее сотрудники и себя любить не научились?

Натурально слышала, как в редакции одного известнейшего журнала из угла отдела моды звучала риторика «баба должна». Это не вопрос идиотизма глянцевой индустрии. Это вопрос уровня образования и прогрессивности конкретных людей. Ну и да, насчет «чтива для телочек», я считаю эту формулировку возмутительной и мизогинной. Давайте, расскажите мне, что о проблемах, специфичных для женщин, разговаривать стыдно – есть вот вопросы серьезных людей, а есть «во что одеться». Расскажите мне, что ни одна феминистически настроенная читательница этого канала ни разу в жизни не покупала губную помаду, не наряжалась на вечеринку и не выбирала, как ей сегодня нарядиться на работу. Не страдала от неразделенной любви. Не проклинала весь мир, когда у нее живот болит во время месячных. Не слышала от гинеколога «родишь – пройдет». Не сидела в шестнадцать лет у зеркала в своей комнате и не плакала потому, что считала себя жирной.

Расскажите мне, что женский опыт – фигня. Я посмеюсь.