Невеста Смерти - Лена Обухова (2018)

По его тону я не совсем поняла, что именно вызывает у него сомнение: то, что я хотела бы побывать на празднике, или то, что я хотела бы побывать там с ним. Я растерянно пожала плечами. Конечно, мне было интересно. Площадь переливалась разноцветными огнями, музыку было слышно даже в салоне автомобиля. Все это так не походило на угрюмую мрачность севера, которую я наблюдала уже несколько дней, что вызывало крайнее любопытство. Если здесь нашлось место чему-то столь яркому и веселому, мне очень хотелось на это посмотреть. Может быть, тогда мне перестанет казаться, что здесь легко можно умереть от холода, серости и тоски.

И все это интересовало меня куда больше, чем пугала перспектива прогулки с ним. Наверное, Фолкнор прочел эти мысли в моем взгляде, потому что, недовольно поджав губы, он заявил:

— Хорошо, но не надолго. У меня нет времени.

И с этими словами он сам открыл свою дверцу и вылез из салона. Я бы тоже так сделала, очень уж мне не терпелось и было страшно, что он вдруг передумает, но я не понимала, как именно дверца открывается изнутри, поэтому пришлось подождать помощи Карла. За это время Фолкнор успел обойти автомобиль и подать мне руку, помогая вылезти. Сразу после этого он предложил мне локоть, и после небольшого колебания я его приняла. Прежде, чем мы растворились в толпе, я успела благодарно улыбнуться Карлу. Тот пожелал нам хорошей прогулки.

Первые несколько шагов я ни на что не обращала внимания. Идти с Фолкнором под руку оказалось неожиданно… волнительно? До сих пор мы, наверное, только раз прикоснулись друг к другу, когда он сжал мою руку на прощание после ужина, а теперь я держалась за его локоть, и это ощущение затмевало собой все остальные.

Однако потом происходящее вокруг захватило меня, и я перестала обращать на это внимание. Я разглядывала разноцветные гирлянды, украшавшие небольшие деревянные киоски, в которых торговали всякой мелочевкой. Одни предлагали еду, которую готовили прямо рядом с прилавком на небольших жаровнях, другие — простенькие украшения из дерева, металла и камня, какие-то фигурки и предметы обихода. В некоторых киосках предлагали во что-нибудь сыграть: угадать, под какой чашкой спрятался камень, или испытать меткость, бросая шары в пирамиду из деревянных цилиндров — распиленных толстых веток деревьев. Где-то наливали пахнущее пряностями горячее вино, где-то предлагали погадать на картах.

Киоски опоясывали площадь, а внутри нее играли музыканты, выступали циркачи, плясали люди — где-то парами, где-то хороводами, — за длинными общими столами ели, пили и отдыхали. Все вокруг двигалось, сверкало, гремело. Музыка, голоса, смех, тепло огня и запахи, от которых рот наполнялся слюной, а живот начинал призывно урчать, мешались вместе и заставляли сердце радостно стучать, а губы — растягиваться в широкой улыбке.

— Нравится? — поинтересовался Фолкнор через какое-то время.

До этого мы не разговаривали, и я почти забыла, с кем именно иду под руку, поэтому посмотрела на него почти удивленно. Его губы не поддавались магии праздника, но в глазах я видела ту мягкую улыбку, которую замечала раньше. Я активно закивала.

— Конечно. Я люблю городские праздники. У нас они немного другие, но здесь так много… цвета, что это напоминает мне о доме.

Фолкнор понимающе кивнул.

— Да, вам, южанке, должно быть трудно привыкнуть к нашим… декорациям. Когда я был в Южных землях, у меня в глазах рябило от многообразия красок. Столько разных цветов на клумбах и цветные фасады домов, витражи… Порой глаза болели.

— Вы были у нас? — меня это удивило.

— Совет жрецов собирается по очереди во всех землях. Я, конечно, в него вхожу.

— Да, разумеется, — я смутилась. Ведь знала же про это. — Значит, вам у нас не понравилось?

— Почему же? Я признаю, что в этой пестроте есть своя красота. Она не такая, как у нас, но я способен ее и увидеть, и оценить. Хотя должен признать, что для меня эти поездки каждый раз становились испытанием.