Невеста Смерти - Лена Обухова (2018)

Горячая жидкость приятно обожгла горло, тепло тут же разлилось по телу вместе со спокойствием и радостью и упало в живот, напомнив, что там довольно пусто. Обед был давно, у Ронана я успела сделать лишь пару глотков чая, а полдник я пропустила. Фолкнор, видимо, тоже это сообразил и купил мне еще и крендель.

Теперь мы шли просто рядом. Я пила вино и ела огромный, пышущий жаром крендель с сахарной глазурью, Фолкнор ограничился только вином. Время от времени мое внимание привлекали какие-нибудь игры или выступления, я останавливалась, и жених терпеливо дожидался, пока я насмотрюсь. Мне было тепло, вкусно и спокойно, лишь уши немного мерзли от порывов холодного ветра. И даже то, что мы теперь преимущественно молчали, мне не мешало.

Когда кружка опустела наполовину, я почувствовала прилив неудержимого любопытства, смешанного с внезапным бесстрашием. Опасное сочетание, если задуматься, но в тот момент я не задумывалась. Я просто поинтересовалась:

— А почему вы сегодня не в мантии жреца? Мой отец всегда ее носит. Я считала, что так положено.

— Не совсем, — возразил Фолкнор. — Мантию обычно носят, чтобы окружающие узнавали в тебе жреца и… относились соответствующим образом. Когда нет желания быть узнанным, я надеваю обычную одежду.

— Значит, сегодня вы не хотели, чтобы вас узнали, — резюмировала я. — А почему?

Он посмотрел на меня с заметным удивлением, как будто не ожидал, что это может быть мне интересно. Я терпеливо ждала ответа.

— Потому что мой визит был неофициальным, — наконец объяснил он. — Хоть меня и позвали как жреца Некроса.

— А для чего? — не унималась я.

Он вздохнул, немного помолчал, как будто сомневался, что ему стоит отвечать на этот вопрос. Но потом вдруг кивнул каким-то своим мыслям и принялся рассказывать:

— Это дом одного уважаемого в городе человека. Его престарелая мать была очень больна и очень мучилась. Доктора не смогли ей помочь. Боли были настолько сильными, что она молила Некроса о милости каждый день, но он почему-то не торопился призвать ее в свой чертог. Меня пригласили… помолиться с ней. И ускорить процесс. Я ведь его наместник. Меня он должен слышать лучше и откликаться быстрее.

— Помогло?

— Да, она нашла покой.

Я кивнула, хотя что-то в его тоне показалось мне странным. Но только через несколько шагов и пары глотков вина я вдруг поняла, что он имел в виду. Я снова резко остановилась, словно уперлась в невидимую стену. На этот раз жених ждал этого, потому что тоже остановился сразу и посмотрел на меня, как мне показалось, выжидающе.

Я подняла на него испуганный взгляд и едва слышно уточнила:

— Вы убили ее?

На его лице не дрогнул ни один мускул, даже бровь осталась неподвижной.

— Я даровал ей милость Некроса, о которой она его молила, — поправил он.

— Но это не ваше дело. Не ваше право. Вы жрец, а не Бог. Вы не должны…

— Боги, Нея, порой слишком заняты, — неожиданно резко перебил он. — Заняты или глухи, они не слышат даже собственных жрецов. Даже верховных. Даже если он единственный. Вы считаете, я должен был помолиться с ней и оставить наедине с болью, немощью и мыслями о том, за что великий Некрос так наказывает ее? Чем она перед ним провинилась?

Наверное, я была уже пунцовая. Сердце больно ухало в груди, дыхание сбилось, а наполовину съеденный крендель и кружка с остывшим вином в моих руках казались теперь какими-то глупыми, неуместными.

— Не нам решать, когда должна прерваться жизнь другого человека, — все-таки смогла выдавить я. — На то есть воля Богов.