Таинственный остров - Жюль Верн (1984)

Стояла прекрасная погода, небо было безоблачно, и с вершины скалы, где Наб и Пенкроф готовили завтрак, открывалась широкая панорама. Горизонт был совершенно чист – ни одного паруса. У берегов на всем протяжении, доступном глазам наблюдателей, – ни одного корабля, ни одной лодки, никаких обломков судна, прибитых к берегу волнами. На берегу – ни одного строения. Но инженер сказал, что выскажет свое мнение по этому поводу, когда будет исследовано все побережье до самого конца Змеиного полуострова.

Позавтракали быстро, и в половине двенадцатого Сайрес Смит подал знак к отправлению. Вместо того чтобы идти по скалам или по песчаному берегу, колонистам пришлось пробираться по густому лесу.

Расстояние, отделявшее устье ручья Водопада от мыса Аллигатора, равнялось приблизительно двенадцати милям. В обычных условиях колонисты не торопясь прошли бы это расстояние за четыре часа, но они пробыли в дороге вдвое больше, потому что приходилось прокладывать дорогу сквозь чащу, обходить деревья, часто останавливаться и рубить кусты, разрубать лианы, а все это отнимало очень и очень много времени.

Нигде колонисты не видели никаких следов недавнего кораблекрушения. Впрочем, как справедливо заметил Гедеон Спилет, волны могли все унести в открытое море, и поэтому отсутствие следов не может служить неопровержимым доказательством, что к берегу не приставал никакой корабль и на остров не высадились потерпевшие крушение.

Замечание Гедеона Спилета заслуживало серьезного внимания, кроме того, случай с дробинкой, найденной в теле пекари, красноречивее всяких слов доказывал, что не больше трех месяцев назад на острове кто-то стрелял из ружья.

Было уже пять часов, а колонистам оставалось пройти еще не меньше двух миль до оконечности Змеиного полуострова. Казалось очевидным, что, достигнув мыса Аллигатора, они уже не успеют вернуться до захода солнца на бивуак у истоков реки Милосердия, и ночевать придется, вероятно, на самом мысе. Съестных припасов было пока достаточно, что оказалось очень кстати, потому что пушные звери совсем не попадались на лесной опушке, которая, в сущности, была морским берегом. Зато здесь водилось немало пернатой дичи: якамары, трагопаны, глухари, лори, маленькие попугайчики, большие какаду, фазаны и голуби стаями кружились в воздухе и порхали с ветки на ветку. На каждом дереве было гнездо, и около каждого гнезда хлопотали его крылатые обитатели, оглашавшие воздух громкими криками.

Около семи часов вечера колонисты, изнемогая от усталости, добрались наконец до мыса Аллигатора, имевшего форму завитка, далеко выдававшегося в море. Здесь кончался прибрежный лес, дальше побережье всей южной части принимало обычный вид морского берега со скалами, рифами и песчаными отмелями. Возможно, именно здесь и следовало искать потерпевших крушение, которым удалось спастись после того, как их корабль, разбитый штормом, был выброшен на сушу… Но наступала ночь, и поэтому пришлось отложить осмотр побережья до следующего утра.

Пенкроф и Герберт тотчас же отправились искать подходящее место для устройства бивуака на ночь. Осматривая лесную опушку, Герберт, к своему удивлению, вдруг увидел густые заросли бамбука.

– Какое счастье! – воскликнул он. – Какое драгоценное открытие!

– Ты называешь это драгоценным открытием? – спросил Пенкроф.