Таинственный остров - Жюль Верн (1984)

Колонисты вернулись в Гранитный дворец с огромным запасом cycas revoluta. Инженер сразу установил пресс, чтобы выжать слизистый сок, смешанный с мучнистой сердцевиной, и в результате получил довольно большое количество очень хорошей муки, которая в руках Наба превратилась в пироги и пудинги. Хлеб из такой муки хотя и не был хлебом из пшеничной муки, но мало чем от него отличался.

На скотном дворе дойные козы и овцы, а также самка онагги ежедневно давали молоко, необходимое колонистам. Поэтому повозка или, вернее сказать, заменившая ее легкая тележка совершала частые поездки в кораль. Когда наступала очередь Пенкрофа ехать, он брал с собой Юпа и заставлял его править; орангутангу это, видимо, доставляло большое удовольствие, и он, пощелкивая бичом, мастерски справлялся с новыми для него обязанностями кучера.

Колония процветала, и обитателям Гранитного дворца хорошо жилось на острове Линкольна. Они так привыкли к этому образу жизни и до такой степени освоились на острове, что, если бы им представилась возможность перебраться в цивилизованную страну, они наверняка с большим сожалением расстались бы с этим маленьким уголком великой Америки, как они его называли.

А между тем чувство оторванности от родины было настолько сильным, что, если бы какое-нибудь судно неожиданно показалось вблизи острова, колонисты, не задумываясь, постарались бы сигналами дать ему знать о себе и… уехали бы, радуясь, что наконец-то могут вернуться в свою дорогую Америку!.. А пока они жили счастливой жизнью и даже скорее опасались, чем желали, чтобы какое-нибудь событие изменило ее.

Но кто может сказать, что его ждет впереди, и кто в состоянии предвидеть и предотвратить удары, которые готовит ему судьба?

Как бы то ни было, колонисты острова Линкольна, на котором они жили уже больше года, были счастливы и в своих вечерних беседах строили планы на будущее, словно им было суждено провести всю жизнь на этом клочке земли. Во время одной из таких бесед было высказано замечание, которое обратило на себя внимание присутствующих и могло иметь в будущем серьезное значение.

Это случилось 1 апреля, в пасхальное воскресенье. Сайрес Смит и его товарищи решили ознаменовать праздник отдыхом. Погода в этот день выдалась прекрасная, такая погода часто бывает в первых числах октября в Северном полушарии.

К вечеру, после обеда, все колонисты сидели на веранде, на краю плато Дальнего Вида, и наблюдали наступление сумерек. Наб подал кофе, роль которого выполнял настой из сушеных и поджаренных ягод бузины. Колонисты говорили о своем острове, о его уединенном положении в Тихом океане, как вдруг Гедеон Спилет сказал, обращаясь к инженеру:

– Послушайте, дорогой Сайрес, я давно хотел спросить, да все как-то забывал… Вы не проверяли еще раз положение нашего острова с помощью секстанта, найденного в ящике?

– Нет, – ответил инженер.

– Может быть, это следовало бы сделать, раз у нас есть более совершенный инструмент, чем тот, которым вы пользовались…

– А зачем это нужно? – спросил Пенкроф. – Мы знаем, где находится остров!

– Все это так, – продолжал Гедеон Спилет, – но, может быть, использование неточных приборов повлияло на точность наблюдений, и теперь мы легко можем проверить…

– Вы правы, Спилет, – сказал инженер, – я, конечно, должен был произвести эту проверку гораздо раньше, хотя мне все-таки кажется, что, если и произошла ошибка в вычислениях, она не должна быть больше пяти градусов по долготе или широте.

– Кто знает? – продолжал Спилет. – Может быть, мы гораздо ближе к обитаемой земле, чем предполагаем?

– Мы узнаем это завтра, – ответил Сайрес Смит. – Если бы я не был так занят все это время, что даже забыл о секстанте, мы давно бы уже знали это наверняка.

– Не стоит! – вмешался Пенкроф. – Мистер Сайрес слишком хороший наблюдатель, чтобы сделать ошибку, и если только наш остров не двигался с места, то он и теперь находится именно там, где он говорил.

– Увидим.