Таинственный остров - Жюль Верн (1984)

Наб и Пенкроф, оба отличные плотники, до такой степени увлеклись своим делом, что инженер едва успевал готовить для них лекала. Мельница росла не по дням, а по часам. Вскоре на выбранном месте выросла цилиндрическая будка, увенчанная остроконечной крышей. Четыре рамы, образующие мельничные крылья, были крест-накрест прочно вбиты под углом в деревянный вал и укреплены металлическими шипами. Затем были изготовлены различные части внутреннего механизма: коробка для двух жерновов – нижнего неподвижного и верхнего вращающегося; квадратный ящик, из которого зерно высыпается на жернова, имеющий вид воронки, широкий вверху и узкий внизу, с приделанным к нему внизу подвижным ковшом, который регулирует выход зерна и все время щелкает, словно маятник, и поэтому называется «болтун»; и, наконец, большое, частое сито, сквозь которое просеивается мука и отделяются отруби. Хорошие инструменты имелись в достаточном количестве, работа была несложной, в руках, умеющих владеть топором и долотом, недостатка не было.

В строительстве мельницы принимали участие все без исключения колонисты, и 1 декабря она была закончена.

Как всегда, Пенкроф был в восторге от своей работы и пылко уверял всех, что лучшей мельницы и построить нельзя.

– Теперь бы только ветер посильнее, – говорил он, – и наша мельница заработает на славу!

– Ветер нужен, с этим я согласен, – возразил инженер, – но только не сильный, Пенкроф.

– Ба! Чем сильнее будет ветер, тем быстрее будут вертеться мельничные крылья!

– Крылья не должны вертеться очень быстро, – ответил Сайрес Смит. – По опыту известно, что мельница лучше всего работает тогда, когда число оборотов крыльев в одну минуту в шесть раз больше скорости ветра в одну секунду. При среднем ветре со скоростью двадцать четыре фута в секунду крылья сделают шестнадцать оборотов в одну минуту, а большего нам и не требуется.

– Отлично! – обрадовался Герберт. – Теперь как раз задует именно такой северо-восточный ветер, и он прекрасно нам подойдет!

Наблюдательный юноша сделал совершенно справедливое замечание; ветер был как раз подходящий, а так как всем хотелось поскорей попробовать настоящего хлеба, то не было причины откладывать пуск мельницы. В этот день смололи всего два-три буасо зерна, и уже на другой день утром к кофе подали великолепный хлеб, хотя тесто было замешано слишком круто. Обитатели Гранитного дворца с удовольствием уплетали мягкий горячий хлеб, радуясь, что наконец-то у них и в этом нет недостатка.

Между тем неизвестный не появлялся. Несколько раз Гедеон Спилет и Герберт искали его в лесу в окрестностях Гранитного дворца, но нигде не встретили неизвестного и даже не нашли его следов. Такое длительное отсутствие всех серьезно встревожило. Бывший дикарь с острова Табор, конечно, легко мог существовать в изобиловавших дичью лесах Дальнего Запада, но возникало опасение, что новое продолжительное отчуждение от людей повлечет за собой вторичное одичание несчастного, что независимость снова воскресит в нем инстинкты зверя. Несмотря на это, Сайрес Смит продолжал утверждать, что беглец непременно вернется.

– Да, он вернется! – говорил инженер с уверенностью, которую не разделял никто из его товарищей. – Когда этот несчастный жил на острове Табор, он знал, что он одинок! Здесь он знает, что его ждут друзья. Один раз он уже начал говорить с нами о своей прошлой жизни, и я уверен, что этот раскаявшийся преступник непременно к нам вернется и мы услышим от него полную исповедь… В этот день он уже навсегда будет наш!

Дальнейшие события показали, что Сайрес Смит был прав.

3 декабря Герберт, спустившись с плато Дальнего Вида, отправился удить рыбу на южном берегу озера. Как обычно, он не взял с собой никакого оружия, потому что дикие звери еще ни разу не показывались в этой части острова.