Таинственный остров - Жюль Верн (1984)

Так прошло два, три года. Что бы ни делал Айртон, подавленный одиночеством, взоры его были обращены на море. Он все ждал, не покажется ли на горизонте какой-нибудь корабль… Он все время спрашивал себя, когда же окончится назначенный срок испытания… Эти годы он страдал так, как не страдал еще никто из людей! Ах, как тяжела жизнь в уединении для человека, которого гложет раскаяние за совершенные преступления!

Но, вероятно, судьба посчитала, что этот преступник еще недостаточно наказан, так как понемногу он начал замечать, что становится дикарем!.. Он сознавал, что из человека превращается в животное!.. Он не знает и не может сказать вам, когда это случилось… Прошло два или, может быть, четыре года уединенной жизни, но только он наконец превратился в то несчастное существо, которое вы нашли!..

Мне незачем говорить вам, господа, что Айртон, или Бен Джойс, – это я!»

Сайрес Смит и его товарищи при последних словах неизвестного невольно поднялись на ноги. Трудно выразить, до какой степени они были потрясены! Столько горя, столько страданий и отчаяния выпало на долю этого несчастного!

– Айртон, – сказал Сайрес Смит, – вы были преступником, но и перед Богом и перед людьми вы искупили свои преступления! Бог простил вас, позволив вам снова вернуться в среду людей… Вы прощены, Айртон, вы искупили свою вину! А теперь я еще раз спрашиваю вас, хотите вы быть нашим товарищем?

Айртон сделал шаг назад.

– Вот вам моя рука! – продолжал инженер.

Айртон схватил руку, которую ему протягивал Сайрес Смит, и крупные слезы потекли из его глаз.

– Хотите вы жить с нами? – спросил Смит.

– Мистер Смит, отложите этот вопрос еще на некоторое время, – ответил Айртон. – Позвольте мне пожить сначала одному на ферме, в корале!

– Как хотите, Айртон, – ответил Сайрес Смит.

Айртон уже собрался уходить, когда инженер задал ему последний вопрос:

– Еще одно слово, друг мой. Если вы так хотели жить в одиночестве, то зачем же вы бросили в море бутылку с запиской, которая, собственно, и навела нас на ваши следы?

– Записка? – переспросил Айртон, по-видимому не понимая, о чем его спрашивают.

– Да, записка, которую вы вложили в бутылку, в ней были указаны точные координаты острова Табор!

Айртон провел рукой по лбу. Подумав немного, он сказал:

– Я никогда не бросал в море никаких записок!

– Никогда? – воскликнул Пенкроф.

– Никогда.

И Айртон, поклонившись, повернулся к двери и ушел.

Глава восемнадцатая

Беседа. – Сайрес Смит и Гедеон Спилет. – Идея инженера. – Электрический телеграф. – Проволока. – Гальваническая батарея. – Алфавит. – Лето. – Колония процветает. – Фотографии. – Эффект снега. – Два года на острове Линкольна.

Несчастный человек! – сказал Герберт, который инстинктивно бросился к двери, но, увидев, что Айртон уже спустился вниз по веревке подъемника и исчез в темноте, вернулся назад.

– Не беспокойся, он вернется! – уверенно сказал Сайрес Смит.

– Послушайте, мистер Смит, – заговорил Пенкроф, – что же это значит? Оказывается, Айртон и не думал бросать бутылку в море? Кто же в таком случае это сделал?

Если и нужно было о чем-нибудь спрашивать, так именно об этом. Ответ Айртона не разъяснил ничего, а знать это было необходимо.

– А я уверен, что это сделал именно он, – заметил Наб, – но только он этого не помнит, потому что в то время был уже наполовину сумасшедший.

– Да, – сказал Герберт, – наверное, он сам хорошо не сознавал, что делал.

– Это единственное объяснение, друзья мои, – оживленно сказал Сайрес Смит. – Теперь я понимаю, что Айртон мог точно указать местоположение острова Табор, потому что события, предшествовавшие его высадке на остров, давали ему эти знания!