Таинственный остров - Жюль Верн (1984)

В нескольких словах Пенкроф рассказал Гедеону Спилету, Герберту и Набу о том, что случилось. Это событие, которое могло повлечь за собой довольно серьезные последствия, – по крайней мере, так думал Пенкроф, – произвело неодинаковое впечатление на его товарищей.

Наб от радости, что нашел наконец своего хозяина, почти не слушал или, вернее, даже не хотел слушать то, о чем Пенкроф говорил с таким сожалением.

Герберт до некоторой степени разделял опасения моряка.

Что же касается Спилета, то, выслушав Пенкрофа, он ответил только:

– Честное слово, Пенкроф, мне это все равно.

– Но я вам повторяю еще раз: огонь погас!

– Пустяки!

– И нет ни одной спички, чтобы развести его…

– Не беда!

– Но, мистер Спилет…

– Но разве Сайрес Смит не с нами?.. – возразил журналист. – И к тому же живой! Уверяю вас, что он сумеет добыть нам огонь, как только захочет!

– Но каким образом?

– Это не мое дело.

Что мог ответить на это Пенкроф? Ничего. Он ничего и не ответил, потому что и сам с таким же доверием, как и его товарищи, относился к Сайресу Смиту. Для них инженер был воплощением изобретательности, они считали его человеком, который благодаря своим знаниям может сделать все. По их мнению, вместе со Смитом здесь, на необитаемом острове, они устроятся не хуже, чем без него в любом из самых больших американских городов. При нем не может быть недостатка ни в чем. С ним не надо ничего бояться, а тем более приходить в отчаяние потому, что потух огонь. Если бы кто-нибудь сказал им, что этот остров должно уничтожить извержение вулкана, что он скроется под волнами Тихого океана, то они невозмутимо ответили бы: «Здесь Сайрес! Поговорите с ним».

Но пока что инженер был еще слаб и к тому же спал, так что они не могли пока воспользоваться его помощью, хотя она и была им крайне необходима. Поэтому придется сегодня лечь спать если не совсем без ужина, то, во всяком случае, довольствуясь скудной трапезой. Жареные глухари были уже съедены, а жарить какую-нибудь другую дичь было не на чем, впрочем, и дичи тоже не было. В довершение всего водой унесло и связку трегонов, которые были отложены про запас. Надо посоветоваться, что предпринять и чем утолить голод.

Прежде всего осторожно перенесли Сайреса Смита в центральный грот. Там удалось устроить для него сносное ложе из водорослей, оказавшихся почти сухими. Глубокий сон, в который он погрузился, должен был восстановить силы инженера даже лучшие, чем это сделала бы обильная пища.

Наступил вечер, а вместе с ним понизилась и температура воздуха, изменившаяся под влиянием ветра, который теперь начал дуть с северо-востока. А так как буря разрушила перегородки, устроенные Пенкрофом в некоторых проходах, то в Гротах гулял жестокий сквозняк. Ослабевший инженер мог сильно пострадать при таких условиях, но его товарищи, сняв с себя пиджаки и куртки, заботливо укутали его.

В этот вечер ужин состоял только из неизбежных литодом, собранных на берегу Гербертом и Набом. Кроме того, к этим моллюскам молодой натуралист прибавил еще и съедобные водоросли, которые он нашел на высоких скалах, куда океан забросил их во время шторма. Эти водоросли вида саргассов из семейства фукусовых в высушенном виде представляют собой студенистую массу, богатую питательными веществами. Корреспондент и его товарищи, проглотив каждый по десятку моллюсков, принялись сосать эти водоросли, вкус которых показался им довольно сносным.

Надо заметить, что в Азии эти водоросли составляют одно из любимых кушаний туземцев и считаются очень питательными.

– Все равно! – сказал Пенкроф, выслушав рассказ о водорослях. – Однако пора бы мистеру Сайресу прийти к нам на помощь.

Становилось очень холодно, и, к несчастью, не было никакой возможности согреться.