Крушение империи - Роман Злотников (2022)

Выйдя на улицу, я глубоко вдохнул свежий морозный воздух и улыбнулся. Все! Все вопросы решены. Не только со взносами, но и вообще все. Партком был последним местом, куда мне нужно было зайти, чтобы рассчитаться. До этого была бухгалтерия, кадры, первый отдел, завхоз и профком. Так что теперь я официально безработный. Ну или, если взглянуть с другой стороны – профессиональный писатель.

Уволиться из минморфлота я решил сразу же после того, как получил гонорар. Семьдесят пять тысяч – это, по советским меркам, немыслимые деньги! Средняя зарплата в СССР в текущем году вроде как должна составить чуть больше двухсот пятидесяти рублей. И это с учетом уже разгоняющейся инфляции… Зарплата Горбачева, если я правильно помнил, пока что составляет рублей восемьсот. То есть в год он должен получать немного меньше десяти тысяч. То есть я одним махом получил почти восемь годовых зарплат «директора СССР»! Ну какой начальник способен это выдержать? Так что я решил не дразнить волков и уйти… И хотя я знал, что СССР осталось жить всего два с небольшим года – а после его развала деньги начнут стремительно превращаться в «фантики», время на то, чтобы их потратить с толком, еще есть. И планы на них – тоже! Тем более что неумолимо накатывающих девяностых я не боялся. Не с теми стартовыми позициями, что у меня сейчас были… Ибо даже после того, как страна рухнет и деньги начнут стремительно дешеветь, для себя я особенных проблем не предвидел. К тому моменту я должен окончательно укрепить свои позиции как самый раскрученный и популярный из молодых фантастов, поскольку я потихоньку начал возвращать свой старый стиль, который здесь и сейчас смотрелся этаким «американским» – то есть практически без коммунистической идеологии, с не очень большим количеством всяких пространных отступлений, зато весьма динамичный и с изрядной долей юмора. Этот стиль будет дико популярен в следующее десятилетие. Так что заработки у меня будут. Ну, учитывая, что фантастику, как жанр, ждали впереди весьма обильные десятилетия. Достаточно вспомнить, что от трети до половины всех книг, продаваемых на самой большой оптово-розничной книготорговой площадке девяностых – книжном рынке в спорткомплексе Олимпийском, обороты которого достигали десятков миллионов в день, были фантастикой. Да, в начале девяностых народ в первую очередь накинется на американскую и вообще западную фантастику, но пример моего старого друга – Василия Головачева, показывал, что наши авторы вполне способны удержаться «в топе» и в это нелегкое время. Да и многие из весьма популярных авторов начали именно тогда. Первые романы Пелевина и Лукьяненко вышли как раз в девяносто втором. А чуть позже русская фантастика на какое-то время вообще почти вытеснит с рынка и американцев, и англичан, и французов, чьи тиражи по сравнению с нашими авторами в некоторые годы составляли жалкие проценты. Ну ладно, пусть десяток-полтора процентов… Так что в будущее я смотрел вполне уверенно. Пробьемся!

Когда я добежал до нашей квартиры, Аленка уже вернулась из школы. Я разулся, чмокнул ее в лоб, помыл руки и прошел на кухню. На кухне на столе стоял букет из трех десятков роз. Я нахмурился.

– Опять?

Она виновато посмотрела на меня и, вздохнув, опустила глаза. Я зло дернул щекой. Вот ведь привязался… Салгомаев со своим кавказским темпераментом оказался неугомонным.