Королевство плоти и огня - Дженнифер Арментроут (2020)

– Очень плохо, потому что тебе нужно это услышать. Ты волнуешь его так же, как и он тебя, несмотря на обман и предательство, – заявил Киеран. – Вот почему ты делилась с ним секретами, когда еще была Девой, и позволяла ему то, что не позволила бы никому другому. Вот почему ты сегодня утром не воспользовалась своим кинжалом, хотя и знаешь, как применять его против атлантианца. Вот почему ты хочешь больше знать о Ши. Вот почему даже теперь ты о нем беспокоишься.

Его глаза вспыхнули яркой голубизной.

– И просто чтобы ты знала: единственная причина, почему я не лишил тебя жизни в ту же секунду, когда узнал, что ты ударила его в сердце, – это потому что ты его волнуешь. Теперь я говорю менее туманно, Пенеллаф?

Мои губы разомкнулись в прерывистом выдохе. Я не хотела слышать то, что он сказал. Не хотела видеть правду в его словах. Если я признаю эту правду… пути назад не будет.

Если Кастил меня волнует, то это означает большее, чем просто влечение. Это означает, что я простила, забыла его обман и предательство, и я не знаю, правильно это или нет. Если я волную Кастила, то это означает большее, чем просто соглашение или притворство. И смысл всего этого… он пугает по многим причинам. Киеран может ошибаться. Я волную Кастила, но не глубоко. В то время как я… о боги, я уже знаю, что это означает для меня, и отчаянно хочу, чтобы это было не так.

Что я начала влюбляться в него с первой встречи и так и не остановилась.

Но помимо всего этого я была Девой – фигурой, которую его народ и его семья, скорее всего, возненавидят. Я только наполовину атлантианка. Я буду стареть и умру, а он будет оставаться таким, как сейчас, столько лет, что они покажутся мне вечностью.

Я уставилась на песок, чувствуя себя еще более выбитой из колеи, чем раньше.

– В ночь перед тем, как я узнала, кто он на самом деле, я уже решила, что больше не буду Девой. Не только из-за него. Может, то, что я чувствовала к нему, подтолкнуло меня к пониманию: я никогда не могла жить в шкуре Девы. Но я хотела остаться с ним, – призналась хриплым голосом чуть громче шепота. – И пусть я считала его королевским гвардейцем и знала, что ему придется скрываться со мной, я хотела быть с ним – каким-то образом остаться с ним. Потому что он заставлял меня чувствовать себя… он заставлял меня чувствовать себя живой. – Я тяжело сглотнула. – Он меня волнует, он очень сильно меня волнует.

– Он тогда был таким же Кастилом, как теперь – Хоуком, – тихо произнес Киеран, привлекая к себе мой взгляд. – И ты это знаешь. Просто не готова это принять.

Я на мгновение зажмурилась. Любовь к Кастилу может вызвать цепную реакцию, которую я не смогу предотвратить. Влюбиться в него – все равно что предать не только Виктера, Рилана и всех, кто погиб из-за него, но также и саму себя. Простить его ложь и злодеяния. И это означает…

– И все равно любовь к нему только разобьет сердце, – прошептала я, зная, что это и есть правда.

Я любила и никогда не переставала любить. Но признать это – все равно что погрузиться в черную воду.

– Не обязательно, – сказал Киеран. – Но даже если и так, иногда разбитое сердце стоит того, даже если любовь в конце концов заканчивается расставанием.

Резкость его тона сказала мне больше, чем его слова.

– Ты говоришь так, словно у тебя был такой опыт.

– Да. – На короткое время между нами повисло молчание. – Знаешь, что происходит, когда атлантианцы кого-то любят?

Я покачала головой, желая больше узнать об этой персоне, которую он любил, но расстался.

Киеран не дал мне такой возможности.

– Идея кормиться от кого-то другого кажется им противной. Они считают этот процесс слишком интимным. А если партнер – смертный? Обычно смертному приходится подтвердить, что он не против, если партнер питается, а в некоторых случаях атлантианцы теряются во тьме голода. Вот почему он не питался.