Королевство плоти и огня - Дженнифер Арментроут (2020)

– Мы не знаем, хороший то был знак или плохой, – ответил Кастил. – Знаем только, что это было очень странно.

Я рассмеялась, не в силах сдержаться. Это так хорошо – не бороться со смехом или улыбкой и быть счастливой.

На лице Кастила опять появилось то же выражение, что и когда я шла к нему перед церемонией. То самое, которое появлялось всякий раз, когда я смеялась или улыбалась.

– Почему? – Меня переполняло любопытство. – Почему у тебя такой вид, когда я смеюсь? Или улыбаюсь?

– Потому что смех твой прекрасен, и улыбка тоже, и ты не так часто это делаешь. – Он посмотрел на мою руку, и на его щеках появился легкий румянец. – И каждый раз, когда я слышу твой смех, мне кажется, будто я уже слышал его раньше – я имею в виду, еще до того, как с тобой познакомился. Это как дежавю, но иначе.

Мне вспомнились слова Киерана.

– Что такое сердечная пара? – выпалила я.

Кастил перевел взгляд на меня.

– Как ты могла слышать о сердечных парах, но не знать о брачных отпечатках?

– Ну… – протянула я. – Понимаешь, этот связанный с тобой вольвен часто изрекает что-то очень туманное и по большей части бесполезное.

Кастил рассмеялся.

– Ну да, водится за ним такое. Он говорил тебе о сердечных парах? Когда?

– Несколько дней назад.

Казалось, с тех пор прошла целая вечность.

– Он сказал, что думает, будто мы – сердечная пара, и я решила, что он спятил. Он не объяснил, что это означает, только добавил, что это сильнее кровных линий и богов.

– В самом деле туманно.

На губах Кастила заиграла улыбка. Выражение его лица было усталым, но настоящим. Наметились обе ямочки.

– Сердечная пара… это легенда еще в большей степени, чем одобрение Никтоса. Не сказка, но такая редкость, что стала мифом. – Он опустил ресницы, играя бриллиантовой слезой. – Это случилось в начале известных нам времен. Одно древнее божество… он так сильно влюбился в смертную, что молил богов даровать его избраннице долгую жизнь. Те отказали, хотя он был одним из их любимых детей. И отказывали каждый год, пока его возлюбленная становилась все старше, а он оставался прежним. Когда же она постарела и поседела, и ее тело больше не могло поддерживать жизнь, она покинула его и ушла к Рейну, куда не мог отправиться даже он. Божество с разбитым сердцем не ел и не пил, как ни умоляли его боги. К нему явился сам Никтос и упрашивал его жить дальше. Божество сказал, что не может, ведь он потерял часть души, когда умерла возлюбленная. Эта часть никогда не вернется, а без нее у него нет желания жить. В конце концов он обратился в прах.

– Это… очень печально.

– Говорят, все великие истории любви печальны.

– Так говорят глупцы.

Он опять рассмеялся.

– Но я еще не закончил. Боги осознали свою ошибку. Осознали, что недооценили силу любви – силу двух душ и сердец, которым каким-то образом предназначено соединиться. Они были сердечной парой. Боги не могли вернуть свое дитя или его возлюбленную, но когда подобное повторилось с другим их ребенком, с древней дочерью, у которой было множество возлюбленных, сменявших друг друга на протяжении многих лет, они сдались. Она пришла к ним просить дар жизни для своего смертного возлюбленного, и боги согласились, но с двумя условиями. Оба должны пройти испытания, чтобы доказать свою любовь. Если им это удастся, божество должно согласиться стать источником жизни для своего возлюбленного. Ее возлюбленный должен пить ее кровь, чтобы оставаться с ней. Конечно, она согласилась, и они прошли испытание. Они бы сделали что угодно ради второй половины своей души и сердца.

Я расширила глаза, когда до меня дошло.

– Ее возлюбленный стал первым атлантианцем.

Кастил кивнул.