Королевство плоти и огня - Дженнифер Арментроут (2020)

– Значит, тебе не нужна моя помощь?

– Нет, клянусь.

И это правда. Сейчас – нет.

Если бы он пришел на день раньше, мой ответ, возможно, был бы другим. Я бы сказала «да». Я бы убежала. Но Аластир не даст мне то, что может дать Кастил. Йена. И я не могу уйти сейчас, зная, что могу помочь изменить положение народа Солиса. Мне нужна не та свобода, которую предложил Аластир.

Он вздохнул и, как мне показалось, решил, что я сделала неразумный выбор. Может, это означает, что он не верит Кастилу. Или что переживает за меня, потому что поверил мне. Не знаю.

– Если ты передумаешь, – произнес он, и глаза его были полны печали, – то только скажи. Обещаешь?

Я в самом деле готова расплакаться.

– Обещаю.

– Хорошо.

Он улыбнулся, и я…

Не сознавая, что делаю, я бросилась вперед и обхватила Аластира руками. Я его обняла. Мой поступок его ошеломил. Мгновение он не двигался, а потом тоже обнял.

– Простите, – промямлила я, отстраняясь. Мое лицо горело.

Он улыбнулся, и в уголках глаз появились морщинки.

– Никогда не извиняйся за объятия, Пенеллаф. Честно говоря, меня очень давно никто не обнимал. Ни Кастил, ни Киеран не любители обниматься.

Я хрипло рассмеялась.

– Думаю, если я попытаюсь обнять Киерана, он увернется.

– Скорее всего. Ладно, полагаю, я узнал все, что нужно. – Голос его по-прежнему печален. Наверное, из-за дочери, из-за Кастила или даже из-за меня. – Нужно отвести тебя к принцу.

Я повернулась было, но остановилась. Не знаю, когда нам еще представится возможность поговорить наедине.

– Можно вас кое о чем спросить?

Аластир кивнул, и я продолжила:

– Вы когда-то помогали атлантианцам и их потомкам уезжать из Солиса?

– Да.

– Я думала о своих родителях – о том, почему они уехали из столицы. Возможно, они узнали, что замышляют Вознесшиеся, или обнаружили, что сами потомки атлантианцев, по крайней мере один из них. Еще кто-нибудь занимался тем же, что и вы?

– Да, были и другие. Не слишком много. И, что печально, большинство не вернулись домой. – Он погладил подбородок большим пальцем. – Мы полагаем, что они попали в плен, так что ты мало с кем можешь поговорить.

Я не смела даже надеяться, что найдется кто-то, с кем можно поговорить.

– Мне просто интересно, могли ли мои родители знать, что существуют люди вроде вас.

– Конечно, могли. Король с королевой знали, что мы активно разыскиваем наших людей, – подтвердил Аластир. – Возможно, один из твоих родителей узнал о нас от Вознесшихся. – Он склонил голову. – То есть ты думаешь, что так и было?

– Я не знаю, – призналась я, проведя рукой по ножнам на бедре. – Я мало что помню из той ночи, когда на нас напали, но помню, что отец всю поездку был молчаливее, чем обычно. И мама тоже. Казалось, они нервничали вместо того, чтобы радоваться началу новой жизни в более тихом месте. И я… мне кажется, отец с кем-то встретился. Я смутно помню, что там был еще один человек.

– Но твои воспоминания недостаточно ясные.

Я покачала головой, и он добавил:

– Обычное дело после такой травмы.

Да. Мне так и говорили.

– После войны многие выжившие утверждали, что забыли все битвы, в которых участвовали. Эмоции и шрамы остаются, а подробности теряются в тумане, – объяснил он, – То же самое было с Кастилом. Он мало что помнит из своего плена.

Это не так. Он помнит все, или, по крайней мере, достаточно, чтобы не выискивать в тумане подробности, но я не стала этого говорить. Я удивилась: Кастил рассказал мне о плене столько, что я не сомневаюсь – он помнит, а с Аластиром этим не поделился.

– Мне снятся сны. Иногда в них появляется что-то новое. Как будто открывается сундук, и из него выходит еще кусочек той ночи. Но я не знаю, настоящие ли эти воспоминания. Я о новых. В любом случае неясно, имеет ли это значение. Я просто хочу знать.