Обманутый и оскорбленный - Александр Ярославцев (2021)

Ардатов не последовал вслед за светлейшим князем, несмотря на любезное приглашение Александра Сергеевича присоединиться к его штабу почетным гостем. Оставшись в Севастополе, Михаил Павлович с головой ушел в дела, стараясь позабыть обиду, полученную от Меншикова.

Едва только стало подробнее известно о результатах нападения брандеров, как граф решил приступить к награждению всех участников рейда. Имея императорский указ, позволявший ему награждать отличившихся в боевых действиях людей по собственному усмотрению, Ардатов действовал без оглядки на князя и адмиралов.

Без всякого угрызения совести Михаил Павлович влез в кассу Черноморского флота и произвел денежные выплаты, которые обещал морякам за их подвиги, как живых, так и павших. При этом граф посчитал нужным лично посетить родных и близких погибших и выразить им свою скорбь по поводу потери близкого человека. Вместе с этим Ардатов произвел производство офицеров в следующий чин, а простым матросам оформил представление на получение личного дворянства.

Обо всех этих действиях Михаил Павлович подробно написал в своем письме государю, которое он отправил с фельдъегерем, вместе с победной реляцией о подвигах моряков-черноморцев. Славя севастопольцев, Ардатов не преминул отметить, что урон противнику был бы куда более сильным, если бы вместе с брандерами в атаке участвовали семь пароходов-фрегатов, находившихся в подчинении вице-адмирала Корнилова.

Во время награждения возникла небольшая загвоздка с лейтенантом Ивлевым. Главный герой евпаторийской баталии оказался единственным сыном у своей матери, находившейся в довольно стесненном материальном положении. Желая по достоинству оценить подвиг, совершенный молодым офицером, Ардатов пошел на служебный проступок. За отличную службу и подготовку отряда охотников граф задним числом произвел лейтенанта Ивлева в капитан-лейтенанты и наградил его Владимирским крестом III степени. Когда местные чиновники стали упрекать графа в столь явном подлоге, Михаил Павлович холодно произнес:

– Пусть тот, кто смел и не имеет греха, заберет у несчастной матери пенсию, за которую своей кровью заплатил ее отважный сын.

Желающих связываться с личным посланником государя императора среди севастопольских чинуш не нашлось, и Ивлев стал капитан-лейтенантом, к огромной радости своих боевых товарищей.

Глава III

Севастопольская страда на суше

Диспозиция светлейшего князя, которую он довел до сознания своих штаб-офицеров, собравшихся на совещании в своей палатке по случаю предстоящего боя с противником, была такова: «Мы стоим, а неприятель нас атакует».

По своему замыслу и простоте она не могла претендовать на близость к замыслам Суворова и Кутузова, Наполеона и принца Евгения Савойского. Но ради правды следовало признать, что предложенная Меншиковым диспозиция имела свой смысл. Занимая выгодную позицию на Альме, Крымская армия могла нанести неприятелю чувствительные потери. По общепринятым расчетам они должны были составлять пропорцию три к одному в пользу русских. Это позволяло не только серьезно обескровить врага в затяжных оборонительных боях, но и при определенных обстоятельствах нанести ему поражение.

Местные условия весьма благоприятствовали реализации замыслов Александра Сергеевича. На левом фланге его армии находились горные высоты, крутизну которых было весьма трудно преодолеть и в мирное время, а в бою и подавно. Используя это обстоятельство, русские могли перебросить большую часть своих сил на правый фланг и навязать бой противнику у моста через реку, имея численное превосходство над ним. Сия задумка имела право на существование, однако с претворением ее в жизнь у Меншикова возникли серьезные проблемы.