Хозяева джиннов - Ф. Джели Кларк (2021)

– Только к тринадцатому столетию истории из Сирии и Египта раздули количество сказок до тысячи, – продолжал он. – Часть из них добавили только недавно – вроде «Али-Бабы и сорока разбойников». Скорее всего, выдумка французского фантазера. Хотя Сорок леопардиц, о которых я читал в газетах, похоже, вдохновлялись этой сказкой, которая, в свою очередь, вдохновлялась более древними историями. С тех пор как появились джинны, на улицах и в кофейнях начали рассказывать новые сказки. Некоторые из них прямо здесь, в Азбекии. Полагаю, когда речь заходит о «Тысяче и одной ночи», мы продолжаем наполнять ее страницы.

Тсега нетерпеливо щелкнула языком, и Рами очнулся от своих раздумий.

– В любом случае вы, скорее всего, знакомы с более традиционными сказками. Наверняка у вас даже есть любимые.

«Конечно», – подумала Фатима. Она знала эти истории с детства. «Сказка о купце и духе», «Сказка о рыбаке», «Рассказ о коне из черного дерева». Когда она немного подросла, то приступила к тем, что пострашнее – вроде «Рассказа об Аджибе и Гарибе», кишащего свирепыми гулями, – или откровенно неприличным, как «Али с большим удом»[85]. Там были истории о домах на луне и русалах или говорящих деревьях, одна фантастичнее другой.

– Мне всегда нравился «Рассказ о трех яблоках», – сообщила Хадия. – И еще «История убитой девушки»[86]. И тому подобные вещи. О загадках, которые нужно раскрыть.

– Вроде того, – кивнул Рами. Он склонил голову набок. – Что насчет «Повести о Медном городе»? Вы ее помните?

– О царе Сулеймане, да? – спросила Хадия. – О каком-то путешествии?

– Они искали затерянный город, – добавила Фатима. В детстве она любила эту историю. – Там были медные лошади и люди и мумифицированная царица…

– О! Мумифицированную царицу я помню! – с энтузиазмом поддержала Хадия.

– А вы помните, зачем они искали этот город? – спросил Рами.

Хадия открыла было рот и нахмурилась. Фатима отреагировала так же.

Она прокрутила историю в голове – такую яркую, с марионетками и человекоподобными машинами, которых многие современные ученые считали ранними предшественниками автоевнухов. Но цель путешествия она вспомнить не смогла. И это было странно – ведь в ней заключался весь смысл истории.

– Я не помню, – признала агент.

– Возможно, это поможет. – Рами открыл книгу на нужной странице и постучал по ней пальцем. – Давайте. Читайте. О цели говорится прямо здесь.

Глаза Фатимы пробежали по тексту. Он читался довольно легко, написанный в старом стиле и ритме, характерных для подобных историй. Сказка начиналась с короля и беседы о пророке Сулеймане. Моряк высадился в странном королевстве с чернокожими людьми с обнаженными телами, подобными зверям и не разумевшими речи. Фатима скривилась. Эта часть всегда была такой неуютно расистской? Там было что-то о джинне, чего она не могла уловить. Ее разум словно скользил мимо слов. Выбросив это из головы, она продолжила поиск. Путешествие началось с персонажа по имени Талиб. Только она не могла понять почему. Фатима попробовала снова, читая медленнее и пропуская части, где слова, казалось, просто уплывали из-под ее глаз. Помотав головой, она толкнула книгу к Хадие, которая тянула шею, чтобы тоже заглянуть в текст.

– Я ничего не нашла, – сказала следователь. – Что я должна там увидеть?

Книготорговец улыбнулся и обменялся с женой понимающим взглядом.

– Перестань с ними играть, Рами, просто объясни, – упрекнула она его. Затем обратилась к Фатиме: – С его любовью к драматизму иногда мне кажется, что ему стоило пойти в театр. У меня на родине из него мог получиться хороший Сулейман в постановке «Кебры Негаст»[87]. Или один из коптских ортодоксальных отцов, которые спорят в увертюре.

Рами фыркнул, услышав это замечание, но ответил: