Хозяева джиннов - Ф. Джели Кларк (2021)

– Скажите, агенты, – продолжала она, – почему бы мне не приказать моим дочерям прямо сейчас связать вас двоих и запереть в одном из мавзолеев – где даже хваленое министерство не услышит ваших криков?

Фатима напряглась. Леопардица задала вопрос вскользь, словно спрашивала, сколько меда положить в чай. Но в этих словах таилось обещание обнаженного клинка. Хадия за ее спиной замерла, сканируя комнату взглядом. Здесь не было девушек, как снаружи, только взрослые и мускулистые женщины – настоящие леопардицы. Такой, значит, будет эта встреча.

– Мы пришли не для того, чтобы вам угрожать, – сказала Фатима. – Или чтобы угрожали нам.

– Последний раз, когда агенты появились в эль-Карафе, вы устроили погром. – Голос Леопардицы похолодел.

Фатима ощутила, как в ней поднимается негодование.

– Это ваши люди раззадорили толпу. Вы были на стороне человека в золотой маске.

– Мы всегда на стороне эль-Карафы. – Глаза предводительницы сузились до щелей, голос стал резче. – Не смейте говорить, что мы в союзе с этим нечестивцем. Вы пришли на нашу землю, как армия, к нашим людям, которых мы защищаем, а они защищают нас в ответ. Мы будем сражаться с вами до конца.

«Вот и чудно, – подумала Фатима. – Один ответ она получила – пусть и не так, как планировала. Пора разрядить обстановку».

– Та ночь, – сказала она с сожалением, – была ошибкой.

Леопардица, казалось, оценивала ее искренность. Наконец, она приняла извинение едва заметным кивком.

– Люди эль-Карафы и без того в плохом положении, а вы делаете еще хуже. Кажется, что полицию мы видим, только когда преступления происходят в более респектабельных районах Каира. Люди здесь не доверяют властям, и у них есть веские причины. Та ночь ничем не помогла.

– Не думаю, что человек в маске чем-то помог, – вмешалась Хадия. – Проблема в нем.

Предводительница Сорока леопардиц посмотрела на Хадию – и та отступила на шаг под ее взглядом. Но старшая женщина одобрительно кивнула.

– Проблема в нем, – согласилась она. – Живущие здесь не отличаются доверчивостью или глупостью. Они просто устали от эксплуатации. Устали, что их игнорируют. Отчаявшиеся уши выслушают любого, кто расскажет, кого винить. Чего вы от меня хотите?

– Халид сказал, что вы готовы рассказать об одном из ваших контактов, – приступила к делу Фатима. – О джинне по имени Сива.

Пожилая женщина пристально на них уставилась. Последовавшую напряженную тишину нарушил азан[88].

– Время молитвы, – заметила она. – Вы присоединитесь ко мне. И можете называть меня Лейлой.

Это была не просьба. Так что после омовения все приступили к молитве.

Когда они закончили, Леопардица – Лейла – повела Фатиму и Хадию через мавзолей к заднему входу, ее свита следовала за предводительницей как телохранители. Снаружи их ждало удивительное зрелище. Позади мавзолея были расставлены синие тенты. Под ними рядами за множеством столов сидели дети – скорее всего, именно их они слышали раньше.

– Я здесь выросла, – сказала Лейла. Она взяла у кого-то белый передник, расшитый яркими цветами, и повязала его поверх платья. – Когда-то здесь жила женщина, которая ухаживала за одной из гробниц. Там была похоронена не ее семья, а семья тех, на кого работали ее родные. Я считала ее дурой. Ухаживать за мертвецами тех, кто, скорее всего, поколениями относился к ее семье как к прислуге? Но каждый день после пятничной молитвы она приходила сюда и раздавала детям хлеб и сыр. Позже я выяснила, что она брала деньги, которые ей выделяли владельцы гробницы, и тратила их на нас. То был урок – не судить поспешно. Ее больше нет, но я продолжаю традицию.