– Не хочу показаться грубой, но люди не очень любят с вами, ребята, разговаривать. – Увидев выражения их лиц, официантка пожала плечами. – Давайте будем честны. Вы в этом не виноваты. Мне кажется, это потому, что вы занимаетесь вещами, которые большинство людей считают жутковатыми. Одно дело признать, что джинны и магия теперь часть мира. И совершенно другое – быть близко с ними связанными. Люди не могут вас понять.

Хамид с трудом сдерживал возмущение.

– Ты вроде общаешься с нами без проблем, – парировал он.

Абла прищурилась и усмехнулась.

– Я похожа на большинство людей, агент Хамид? – Нубийка замерла, задумчиво постукивая себя по подбородку. – Но, мне кажется, я знаю кое-кого, кто мог бы с вами побеседовать. Но вы должны пообещать, что купите мне куклу. Или двух.

Хамид смотрел на нее в замешательстве, но слушал.

* * *

– Как вы можете видеть, все они разные, – гордо сообщила им старуха. – Я каждую делаю вот этими самыми руками. – Она подняла пальцы, покрытые от возраста морщинами, но все еще без дрожи. – И каждой даю имя, словно они мои дети.

Хамид сидел на диване красного дерева, обитого желтой тканью и украшенного изумрудно-зелеными подушками. Он поднял взгляд на деревянные полки, выстроенные рядами в три линии, которые висели на мозаичных стенах квадратной комнатушки, где витал легкий запах недавно сожженных благовоний. На каждой полке сидели куклы, их вылепленные лица поблескивали в свете алхимических ламп и улыбались ему из-под широко открытых глаз и густых черных ресниц. Каждая из них действительно отличалась: волосами, оттенком, чертами лица – легкая полнота губ здесь, кудрявая грива там. Их платья тоже варьировались, демонстрируя наряды разных народов.

Если честно, Хамид чувствовал себя среди них несколько неуютно. Что-то с этими куклами было немного не так. Слишком похожи на настоящих людей, но никогда в этом сходстве не доходящие до конца. Так еще и дети, с инфантильными личиками и пугающе маленькими руками, запертые в этом месте. Может, он выпил слишком много кофе, но агент все представлял, как они оживают с дергаными движениями и спрыгивают вниз, чтобы схватить его своими крохотными ручками.

Пытаясь игнорировать эти штуки, Хамид перевел взгляд обратно к женщине в кресле напротив. Он натянул улыбку и сказал:

– Превосходная работа, мадам Марьям. Достойная высшей похвалы. – Он поднял чашку и промыл рот чаем.

– О да! – тут же присоединился Онси, деливший с ним диван. – Чудесная работа! Когда мои сестры были младше, у них у всех были куклы, и я никогда не видел, чтобы они были такими реалистичными.

«Слишком реалистичными», – подумал Хамид, но продолжил улыбаться.

Они нашли магазин мадам Марьям именно там, куда их направила Абла: скромная лавка на ночном рынке Хан-аль-Халили, отмеченная темно-красными дверями. Кукольная мастерица была занята работой, когда они вошли, сидела за столом, где собирала свое последнее творение. Сейчас оно лежало неоконченным, блестящие глаза, которые должны были смотреть с улыбающегося лица, лежали забытыми шариками среди ее инструментов.

– Юноши в наши дни так легко делают комплименты, – фыркнула она. – Я никогда не была симпатичной, из тех, с кого не сводят взглядов. А вот моя сестра, ох, что за красавица! Длинные темные волосы, такие изящные скулы – как у моих кукол. Мужчины рядом с ней теряли головы! – От воспоминаний ее глаза затуманились. – Но я? Я поняла, что когда мужчины тратят время на комплименты, обычно им что-то от меня нужно. Даже когда они приносят небольшие подарки, вроде кулечка со сладким суджухом. – Она благодарно склонила голову в сторону Онси. В конце концов, это была его идея. – Так что, агенты, зачем вы двое решили провести ночь, прихлебывая чай со старой кукольницей, так вольно раздаривая комплименты?

Хамид поставил свою чашку рядом с медным турецким чайником с длинным носиком, тщательно подбирая слова.