Император двух Империй - Владимир Марков-Бабкин (2021)

Очень-очень Вам благодарен за Ваши добрые и чистые чувства ко мне и помощь в самую трудную для меня минуту. С самого февраля, как вызвали меня для призыва, я жил в Красноярске у Каменева[10]. После окончания ссылки засобирались мы в Москву. Лев Борисович уезжал первым и оставил мне оплаченную до мая комнату. Перестав получать арестантские и посылки от друзей и родных, финансовые обстоятельства мои были затруднены, но спасибо Вам с мужем, что поддержали меня тогда пятнадцатью рублями. Но поехать тогда мне было не суждено. Вскоре после Пасхи меня снова доставили в участок, и там, допросив, предписали до особого распоряжения из Красноярска не отлучаться. Тогда я узнал, что и Лев Борисович смог добраться только до Омска[11].

Многие товарищи тогда не подчинились, но их судьба вразумила меня воздержаться. В мае я остался без комнаты и перебивался случайными уроками, пару раз даже спал тайно у товарищей в паровозных мастерских. Но приютили они меня только из сострадания. Я видел, как освобожденчество овладевает ими, отчего вынужден был уйти. Просить Вас тратиться больше на меня не стал: Вам деньги самим нужны.

Доведенный до крайней нужды, к стыду моему, принял я на Иоанна Богослова[12] предложение отца Никодима. Мы оказались с ним знакомы по Тифлисской семинарии, и он, увидев бедственное положение мое, предложил пожить при храме, помогая ему псаломщиком. Странно, с семинаристских времен мне было так поначалу горько, а потом спокойно. На мое удивление, поддержку нашел я в тех, от кого меньше всего ее ожидал.

Отец Никодим проникся ко мне, предлагал положить меня в дьяки или найти к осени место народного учителя[13]. Он похлопотал за меня в полиции и у коменданта, и в начале июля я снова был вызван на призывной пункт. Там мне предложили пойти вольноопределяющимся в 7-ю Сибирскую воздухоплавательную роту, отбывающую в конце июля на фронт. Я не без облегчения согласился. Служба за кров и хлеб у отца Никодима меня уже тяготила, да и иной дороги домой у меня не осталось.

Вот уже третий день мы проезжаем Сибирь, и я учу уставы и метеорологические наставления. Нашлась-таки у страны и для меня косорукого служба[14].

На какой фронт едем мы, нам не говорят. Вначале думал, что скоро смогу даже увидеть маму, но, похоже, я скорее увижу Федора[15]. Передам привет их теперь благородию.

Как за эти годы истосковался я по горам своим. В этом проклятом крае природа скудна до безобразия – летом река, зимой снег, это все, что дает здесь природа.

Мой привет ребятам и девицам. Желаю им всего-всего хорошего.

Чувствую себя хорошо. Здоров вполне, должно быть, привык уже к здешней погоде.

До следующего письма,

Уважающий Вас Иосиф,

младший унтер-офицер 7-й Сибирской воздухоплавательной роты

Послание императору Всероссийскому.

20 августа 1917 года

Дорогой Майкл!

Полностью разделяю твое мнение о том, что натиск на Балканах не должен быть ослаблен, поскольку является залогом скорейшего освобождения оккупированных территорий Франции, России, Бельгии и самих стран региона. Однако острая нехватка войск во Франции и неопределенность сроков прибытия в Нормандию экспедиционного корпуса США заставляет начать вывод британско-французского контингента с Балканского полуострова.

В свою очередь, ты имеешь возможность поддержать дело союзников в этом регионе, перебросив несколько армий с второстепенного по значению направления. Османская империя более не представляет собой серьезной военной силы и не требует столько войск.