Длинные версты - Владислав Конюшевский (2021)

– Да знаю я. Просто не везло. Как-то так постоянно выходило, что у нас никаких трофеев взять толком не получалось. Токмо патроны тратили да людей теряли. Ну и немчуру, само собой, хорошо изничтожали. Что же касаемо ткани… Это тебе хорошо. У тебя матросики. Народ грамотный и понимающий. У меня тоже люди – золото, но ведь почти все из вчерашних батраков. Для него этот отрез бархата – богатство несусветное. Парень за него невесту себе выкупить сможет…

Удивившись, я ответил:

– Не знал, что среди казаков настолько бедные есть…

Семен невесело хмыкнул:

– Казаков, из бедноты, у меня хорошо ежели треть наберется. А остальные так же, как и я – из иногородних…

– Да ну! Ты ж вроде из станицы? Да и рубака лихой. Полный Георгиевский бант имеешь. У меня и сомнений не было, что с казачьими корнями.

Усач фыркнул:

– Крестьянские у меня корни. Но вырос-то в станице, поэтому с казачками сблизился. Я их понимаю, они меня понимают. Сам себя казаком ощущаю. М-да… И ишшо понимаю, что покеда старшину нынешнюю не разгоним да хребет сословным различиям промеж казаков и иногородних не заломаем, замириться у нас с ними не получится. Они ж за свои земли да льготы зубами грызть станут…

В этот момент нас прервали, и подскочивший казак (или, как выяснилось в свете последних сведений, может, и не казак) позвал нас посмотреть на найденное.

Там уже стояли трое с лампами, поэтому был хорошо виден неровный ряд лежащих на земле людей. Человек десять. Буденный, спрыгнув с лошади, походил, наклоняясь то к одному, то к другому, а потом, вернувшись, зло бросил:

– Вот так-то оно, паря… Энти казачки сдались на милость победителя. А их попытали, сведения выбивая, да расстреляли. А мы тем сволочам, что у нас в руках были, лишь шкурку попортили!! Не-е-е, Чур, ты как знаешь, а я теперича токмо рубать стану. Негоже врагу милосердствовать, покуда он пленных штыками добивает. Негоже… Око за око, зуб за зуб!

Я лишь кивнул, понимая правоту командира Революционного конного отряда. Понимая, но не особо принимая. С другой стороны, может, просто еще не настолько ожесточился, чтобы отдавать приказ резать пленных? Хотя, если приспичит… Ну да, вспоминая наших партизан в Великую Отечественную, подумалось, что основная масса народа в мои времена просто не задумывалась, как там дело обстояло. Немцы (так же, как и сейчас) объявили их бандитами и вешали всех пойманных бойцов. Пытали и вешали. А как поступали партизаны с пленными? Вот если просто подумать? Могу даже предложить варианты. Первый – допрашивали и расстреливали. Второй – допрашивали и помещали в отрядный передвижной лагерь военнопленных (разумеется, с соблюдением всех норм требований Красного Креста), таская их с собой пару лет, до соединения с Красной Армией. Третий – допрашивали и отправляли самолетами на Большую землю (хотя, надо сказать, что такие случаи с особо ценными «языками» и случались). Ну и четвертый – просто отпускали, по-отечески отшлепав.

И каков будет ответ? Вот так-то… Поэтому пленных стрелять я хоть и не буду, но казачий способ «связывания» можно применять весьма широко. Хуже от этого точно не станет. Один хрен, при поимке нас повесят (кстати, эту тонкость надо обязательно довести до бойцов), а вот что касается войск на линии противостояния, то там будут действовать обычные правила ведения войны, и фрицы их не рискнут нарушать. Не потому, что настолько законопослушные, а потому что раненый или покалеченный военнопленный – это всегда гораздо больший геморрой, чем здоровый сдавшийся боец.

А еще минут через пять нашли первых из оставшихся в живых раненых. Батальонный Пилюлькин тут же начал их обихаживать. Потом ему принесли еще троих. Потом еще. В общей сложности нашли восемь человек. Остальные одиннадцать умерли до нашего приезда…