Длинные версты - Владислав Конюшевский (2021)

Короче, даже если у нас пару раз получится прищучить немцев на марше, это будет очень хорошо. Значит, уже не зря с самолетами время теряли. Сейчас у фрицев каждый солдат на счету, и если получится нанести врагу достаточные в их понимании потери, то они точно откажутся идти в Крым.

Я вообще лелеял надежду все эти дни, что противник сюда не сунется. И когда доукомплектовывал свой батальон. И когда формировали ударные отряды из правильно распропагандированных комиссарами матросов. И когда направляли на север сборные батареи на железнодорожном ходу. И когда минировали ключевые участки этой самой ж/д на всем протяжении, от Перекопа до Симферополя. И когда готовили к подрыву колодцы вдоль дорог. Но двенадцатого июня восемнадцатого года надежды развеялись.

Дело происходило в штабе фронта, который разместился в Армянском Базаре. Фрунзеэ, к которому перешла вся власть на полуострове, вошел в комнату, где собралось остальное командование, и, мрачно оглядев всех, сказал:

– Мне только что сообщили – немцы начали наступление и взяли Мелитополь. Так что, товарищи, началось. Давайте еще раз прикинем наши дальнейшие действия.

Народ загомонил, но быстро взял себя в руки, и пошли доклады о том, что уже сделано и чего не успели. Ору хватало, но, к слову сказать, он был конструктивным. Потом большинство отбыло к своим войскам, а мы с командующим отошли в соседнее помещение. Там, закуривая очередную папироску, я ободряюще пихнул его в плечо:

– Не журись, Михаил Васильевич. На нас прет пятнадцатая дивизия ландвера. То есть солдаты второй категории. Бойцы неплохие, но далеко не самые лучшие. А у нас почти все готово к их встрече. И корабли в заливе, и минные ловушки на пути, и мотивированные матросы. Да и остальные наши придумки их сильно удивят. Так что пусть идут.

Собеседник вздохнул:

– Эх… я даже не столько их опасаюсь, сколько волнений в тылу. Этих «мотивированных» набралось в общей сложности около одиннадцати тысяч. При очень скудном обеспечении боеприпасами. А почти тридцать тысяч остались там – в глубине полуострова. Что им в голову может взбрести? Ведь кто-то вообще бандитом стал, которого лишь стенка образумит. Кто-то в сторону УНР глядит. Большинство просто воевать не хочет.

Я криво усмехнулся:

– Ну, вот это большинство сейчас нормальные комиссары вовсю обрабатывают. И никуда они в конечном итоге не денутся. А остальных разъясним со временем. И бандитов, и поклонников цветов шведского флага.

Товарищ Арсений помялся, опять вздохнул и, просительно глядя, выдал:

– Слушай, Чур, может, на хрен этот твой рейд, а? Может, все-таки останешься? Ведь вы реально наиболее боеспособная часть. Да и вообще… ведь только от одного твоего имени все здешние горлопаны сразу шелковыми становятся. А этот рейд… нет, я понимаю рвать коммуникации противника, но пытаться уничтожить штаб дивизии… Там ведь одной охраны будет больше трех твоих сотен. И что это вообще даст? Или ты думаешь, что у немцев это последние генералы?

Хм, собеседника можно понять. Сейчас у него вроде все есть – и люди, и техника, и общая (неоднократно проговоренная) стратегия. Но все равно оставаться без моей поддержки ему несколько бздливо. Вот и надеется человек в последнюю секунду изменить уже принятые планы. Но смысла в этом не было, поэтому ответил, о чем говорилось не раз:

– Вовсе нет. Не последние. Но ты сам понимаешь – уничтожение командования, вкупе с нарушением снабжения, сразу замедлит темпы наступления. Да и новое начальство может оценить сложившуюся обстановку по-другому и вообще отказаться от дальнейшего продвижения. А нам сейчас каждый месяц на счету. Помнишь, что товарищ Жилин говорил насчет того, что в Германии ведется плотная работа? Ну вот. Глядишь, и они у себя своего кайзера скинут. А там уже совсем другие песни начнутся.