Штуцер и тесак - Анатолий Дроздов (2020)

Все едет кто-нибудь из близких.

И время добавляет в списки

Еще кого, кого-то нет…

– Чьи это стихи? – воскликнул прапорщик Ильин, когда я смолк.

– Его, – указал на меня Спешнев. – Платон Сергеевич у нас еще и пиит. Добавлю, господа! Сегодняшнему успеху мы обязаны именно ему. Это Платон Сергеевич убедил князя Багратиона создать такую часть, он придумал, как остановить неприятеля. Мы побили сотни французов, не потеряв при этом ни единого человека. Даже раненых нет.

– На самом деле? – не удержался майор. – Сотни?

– Идемте! – предложил Спешнев и, встав, прихватил из костра горящую ветку. Подведя гостей к повозке с задней стороны, он сунул факел внутрь, осветив груду сабель в ножнах.

– Трофейные, – пояснил офицерам. – Собрали на поле боя. Или вы думаете, что французы нам их добровольно отдали?

– Хотел бы я так воевать! – воскликнул Ильин. Майор посмотрел на него с осуждением, но другие офицеры закивали.

– Поздно, господа! – сказал Спешев, бросив ветку на траву. – Завтра с рассветом вставать. Благодарю за компанию.

– И вам спасибо! – загомонили офицеры.

– Ваших раненых завтра подвезем, – сказал я. – Посадим на пушки и лафеты.

– Это запрещено! – удивился майор.

– Нам можно, – успокоил Спешнев. – Мы особые!

Последнюю фразу он произнес с гордостью. На том и расстались.

Глава 13

Багратион был зол, и я его прекрасно понимал. 2-я армия вышла из Смоленска искать встречи с неприятелем и дать ему сражение. Не получилось: французов не нашли, а затем прибыл гонец от Неверовского с сообщением: противник переправился через Днепр большими силами и подступает к Красному. Дивизия вступила в неравный бой… Пришлось поворачивать армию и буквально лететь на помощь. Только зря. Дивизия, дав французам отпор, благополучно пришла в Смоленск, чему в немалой степени поспособствовал летучий отряд егерей, созданный по предложению некого лекаря. Того самого лекаришки, который о фланговом обходе предупреждал, но генералы пропустили это мимо ушей.

– Вы нарушили приказ! – напустился командующий на Спешнева. – Я ведь велел вам не покидать Смоленска. Зачем пошли к Красному? Отличиться захотелось?

– Проводили учения, – заикнулся было Семен, но генерал его оборвал:

– Молчи, штабс-капитан! Знаю, кто тебя к этому склонил. Он! – Багратион ткнул пальцем в меня. – С ним все ясно – набрался у французов. С такого чего взять? Певун… Но ты… Кто у вас командует ротой? Офицер или лекарь?

Я стоял, изо всех сил изображая ветошь. Когда начальство в гневе, спорить бесполезно. Нужно терпеливо переждать, пока спустит пар.

– Неверовский просит наградить вас, – продолжил Багратион. – Уверяет, что без помощи роты, дивизию разгромили бы. Говорит, что побили чуть ли тысячу французов, не понеся при этом потерь. Не верю, не бывает такого[94], поэтому наград не будет. Не заслужили. Но и наказывать не стану, раз Неверовский вступился. Свободны!

Спешнев козырнул, я поклонился, и мы вышли из кабинета командующего.

– Говорил ведь! – сказал Семен в коридоре. – И что? С наградой не вышло и самих отругали, – он вздохнул.

– Не переживай, друг! – хлопнул я его по эполету. – Посмотри на ситуацию с другой стороны. Мы испытали роту в деле, провели боевое слаживание новичков и опытных солдат. Те и другие убедились: французов можно бить, причем, малой кровью. Отработали взаимодействие егерей и артиллерии. А насчет наград… Как там с деревенькой? Еще не набралось?

– Тихо! – прошипел Семен и нервно оглянулся по сторонам. – Услышат!

Я только улыбнулся. По прибытию в Смоленск Синицын немедля навестил знакомого лавочника. Обратно вернулся в сопровождении трех крытых повозок, которые проследовали к конюшням, где рота выгрузила добычу. Лавочник забрал все и, по словам фельдфебеля, почти не торговался. Трофейных лошадей купил владелец конюшен. Заплатил, не скупясь.