Гром победы - Дмитрий Старицкий (2016)

Вот такие пироги. Мечтаешь о металлургических гигантах, а для людей, кровь за родину проливших, тут простейшего приспособления нет. Даже у нас в России лучше было… сдвижная опора на несколько дырок с винтами на гайках. Под общий рост и под руки. Стандарт. А выбивающихся из антропологического стандарта не так уж много остается. Вот к ним и нужен индивидуальный подход.

Сел за стол и вычертил костыли «нового типа». В двух экземплярах.

Вызвал опять Зверзза и дал задание найти плотника или столяра, который такую вещь сделает. Желательно из дешевого красного дерева, типа земного бука, что хорошо гнется в распаренном виде.

Отправил домоправителя выполнять задание и снова сел за стол – писать патентную заявку.

Отправил ее почтой в военное ведомство с припиской, что от премии за это изобретение я отказываюсь в пользу империи – на изготовление таких костылей для раненых. Я давно не бедный. Могу уже и благотворить.

Металлургическая программа развития Калуги получила одобрение от герцога, и у меня оставались свободные средства, которые я потратил на изготовление большой партии таких костылей – целое производство открыл во Втуце. Отправил их частями в разные госпитали империи. И конечно же в Будвиц. С подробной технологической картой, как такие приспособления изготавливать на месте. Ну и наш санитарный поезд «Красный крест» не забыл.

На каждом костыле был выжженный штамп: «Дар герою, пролившему кровь за родину, от обладателя золотого знака «За ранения» Саввы Кобчика». Хороший пиар и в благородном деле не лишний. Особенно в свете моих отношений с имперской камарильей.

А так как в костыльной мастерской у меня процентов на восемьдесят работали инвалиды войны, из-за увечий не смогшие вернуться к довоенным занятиям, то после исполнения моего благотворительного заказа я им эту мастерскую вместе со всем оборудованием и подарил. Теперь это артель «Рецкий инвалид». С налоговыми льготами от герцога и города. И все возрастающим пакетом заказов.

Зверзз после этого как-то перестал на меня дуться за то, что мы фактически заставили его жениться на няньке. Впрочем, та с отставного фельдфебеля только что пылинки не сдувала. Как говорили на моей родине, «с лица не воду пить», тем более что женщина сама старалась своему мужу «ноги мыть и юшку пить».

Герцог, как только я ему подал меморандум о строительстве в Калуге мартена, блюминга и прокатного стана, лишь глянув на исходную сумму проекта, очень разозлился и ругал меня чуть ли не площадной бранью. Полмиллиона… это… это… Это очень много, я понимаю.

Споткнулся Ремидий в ругани, только когда услышал от меня волшебное слово «рельсы».

– Повтори, – упер он в меня свой фирменный зрак, которого так боялись все придворные.

– Рельсы, ваша светлость, – повторил я. – Свои рельсы, рецкие. Дешевые рельсы. А качеством они лучше имперских будут.

Герцог внимательно на меня посмотрел, пожевал усами. Что-то прикинул в уме и только спросил:

– Когда будут?

– Не раньше осени, ваша светлость. Но и не позже. К будущему строительному сезону точно будет накоплен приличный их запас. А за зиму можно будет отсыпать приличный километраж насыпи. Шпалы заготовить.

Ремидий сел в кресло и на этот раз внимательно прочитал меморандум о создании компании «Рецметалл» на основе частно-государственного партнерства.

– Почему я должен верить этому твоему пленному офицеру? – недовольно спросил он, откладывая бумаги в сторону. – Вдруг он засланный вредитель?

Вот тут я, наконец-то дождавшись правильного вопроса от начальства, вынул из папки прошение Муранта о рецком подданстве.

– Так, значит… – Герцог задумался слегка. – Садись, Савва, рассказывай все, что задумал. А то тебя сейчас Молас в оборот возьмет, и останусь я опять не при делах.

– Молас во Втуце? – переспросил я.