Зов крови - Швайкерт Ульрике (2010)

Тени поднесли паланкины, а затем к подножию холма подъехали несколько экипажей, чтобы отвезти гостей к Римскому оперному театру, который жители города чаще называли Римской оперой. В Риме долгое время не было оперного дома, но теперь наконец новая столица королевства отстроила себе один. Конечно, он не был и приблизительно таким же роскошным, как «Ла Скала» в Милане или большой театр «Ла Фениче» в Венеции, но все равно с достоинством выполнял возложенную на него миссию прекрасного искусства. Да, он был специально построен в простом и сдержанном стиле, чтобы тем самым подчеркнуть переход в новую прогрессивную эпоху.

— Что сегодня ставят? — спросила Алиса, залезая в паланкин вслед за Иви и Лучиано.

— «Севильский цирюльник» Джоакино Россини, — с удовольствием сообщил Лучиано. — Во время своей премьеры в Риме опера была воспринята достаточно холодно, но со временем римляне полюбили ее. Точно так же, как «Золушку» и «Вильгельма Телля», его последнюю оперу, которую он написал перед самой смертью.

Иви была необычно молчаливой и выглядела подавленной. Она с отстраненным видом водила пальцами по своему простому браслету, который был изготовлен из зеленого мрамора, добываемого под болотами Канемары, как она однажды поведала Алисе.

— Он связывает меня с моей родиной, — сказала Иви, и ее голос прозвучал совершенно иначе, чем всегда.

Понятно, что именно сейчас она думала об Ирландии и Сеймоуре.

Возможно, как раз то обстоятельство, что граф Клаудио запретил ей взять с собой Сеймоура, и было причиной ее меланхоличного настроения. Ее еще никогда не разлучали с волком, и она горячо отстаивала свое право быть с Ним, но граф остался непоколебим, велев запереть Сеймоура в каменной комнате. Иви явно испортили настроение, и поэтому она не испытывала никакой радости от предстоящего спектакля, но Алиса надеялась, что волшебство ночи скоро отвлечет ее.

Место перед оперным театром было ярко освещено. Отовсюду к опере шли благородно одетые люди. Алиса рассматривала пышные платья, шляпы, украшения и веера, и ей так хотелось, чтобы на ней снова были ее удобные брюки. Лучиано поклонился обеим девочкам и галантно предложил им свои руки. Под бдительным надзором теней юные вампиры поднялись по ступенькам наверх и вошли в большой зал.

— Разве это не захватывающе?

Кьяра устремилась к ним в своей подобранной кружевной юбке.

— Я так люблю это! Столько людей, и вокруг их запах, у меня даже голова кружится.

— Да, голова кружится, — сказала Иви, улыбка которой выглядела немного вымученной.

Множество газовых ламп ярко освещали все вокруг, и, несмотря на зимний холод снаружи, внутри уже было жарко и душно.

— Здесь слишком много людей, и у меня такое ощущение, будто мне нужно бежать прочь отсюда, — призналась ирландка.

Лучиано сжал ее руку немного крепче.

— Ты скоро привыкнешь к этому. Для меня это ощущение волнующее и пугающее одновременно. Я чувствую, как мои зубы выдвигаются, и я едва ли осмеливаюсь открыть рот. Мне все время кажется, что сейчас все люди остановятся, повернутся ко мне и будут пялиться только на меня.

Алиса нервно захихикала.

— Если они будут сегодня пялиться на вампиров, то на каждого в отдельности уйдет не так уж много времени.

Лучиано засмеялся вместе с ней, но Иви пробормотала:

— Но все равно этого будет достаточно.

— Тогда давай найдем свои места. Мы сидим вон в той ложе, что с левой стороны, вместе с Кьярой, Таммо и Малколмом. А пока опера начнется, я могу рассказать немного о Россини и постановке, если вам интересно.

— Пожалуйста, расскажи!

Кивнув, Лучиано ловко повел их через толпу к ложе, по пути рассказывая о жизни и смерти Россини.