Человек из дома напротив - Елена Михалкова (2019)

– В зеленоградскую конюшню сегодня утром заявилась бойкая тетка, представилась Аниной родственницей и стала выпытывать у конюхов, где может находиться ее любимая племянница. Те и сами были обеспокоены. Они поразмыслили и вспомнили, что с год назад в Химки перешла работать девушка, с которой Козлова дружила. И, разумеется, назвали тетке адрес. Бомж побывал там сегодня в десять, опередив меня на три часа. Мы отстаем от Балаклавы на один шаг.

3

Стемнело быстро, как зимой. Илюшин сидел в кресле, выводя бессмысленные загогулины на своем ватмане. Бабкин за столом выстраивал список из тех, кого предстояло проверять в первую очередь. Список получался куцый. Необщительным человеком был Никита Сафонов.

«Был!» Сергей мысленно обругал себя.

– Тебе бы дудлы рисовать, – сказал он, покосившись на каракули Макара, – а не этих… кракозябр.

– Какие еще дудлы? – рассеянно спросил Илюшин.

– Спроси у Маши. Она даже купила специальные ручки, линеры, это что-то вроде тонких фломастеров. Два альбома уже изрисовала, каждый лист хоть в рамку и на стену.

– А-а, видел.

Наступила тишина. Илюшин вертел в пальцах карандаш, глядя в черное беззвездное небо.

Комусо – японские монахи, «монахи пустоты». Они собирают милостыню, надев на головы шляпы, плетеные из тростника, похожие на корзины. Под ними не видно лиц. Шляпа символизирует собой отречение от мира. Кому подаешь ты, прохожий? Пустоте, человеку без лица; на груди у него висит табличка со словами «не рожденный, не умирающий».

Говорят, в наше время корзина нужна, чтобы люди не ощущали неловкости, проходя мимо нищего.

Говорят, под ней скрывается беглый преступник.

Говорят, под ней слепец, урод с рассеченным лицом, женщина, черт со свиным рылом.

Говорят, тот, кто осмелится нарушить обет комусо и заглянуть под корзину, станет одним из них.

Илюшина обнимало мягкое кресло и в то же время подталкивал в спину теплый ветер. Он шел по длинному пустынному берегу реки. На песке ржавела лодка с названием «Дикий», написанным одним иероглифом; под ней был похоронен Шекспир.

Илюшин остановился.

У воды стоял монах с корзиной на голове. Макар огляделся: вокруг не было ни души.

Затаив дыхание, он приблизился к монаху.

Преступник?

Женщина?

Черт со свиным рылом?

Или он поднимет корзину, а под ней окажется пустота? «Не рожденный, не умирающий…»

Илюшин подошел к монаху и остановился. Фигура в длинном одеянии не двинулась с места.

Сердце у него колотилось как бешеное, когда он протянул руку к плетеной шляпе. Кто там – Сафонов? Убийца в балаклаве?

Он откинул корзину.

Под ней оказалась еще одна. Макар сбросил ее и увидел третью. Он принялся скидывать их одну за другой, он усыпал весь берег шляпами, некоторые свалились в воду и их уносило течение, другие лениво перекатывал ветер, а человек напротив него по-прежнему стоял с корзиной на голове, в нелепом рыцарском забрале, и лицо его было закрыто.

Илюшин не заметил, как в его руке оказался нож. Он был так растерян и зол, что ткнул, не задумываясь, в бесконечные плетения, и сквозь прутья хлынула прозрачная вода, темнея на глазах, густея, выбивая в песке алые лунки. Макар в ужасе попятился и проснулся.

Сергей сидел, подперев лоб ладонью. Карандаш скрипел по бумаге.

– Чертовщина какая-то снится, – пробормотал Илюшин.

– Призрак Сафонова является?

– Хуже, – коротко ответил Макар.

Он с трудом выбрался из кресла, чувствуя себя вдребезги разбитым. Спал минут пять, а кажется, что провел в одном положении двадцать часов.

Во двор въезжали машины и расползались по свободным местам, как жучки, устраивающиеся на ночевку.

Из открытого окна повеяло холодом. Сон растаял, но ощущение чего-то непоправимого осталось с Илюшиным. Из стекла на него смотрело расплывчатое отражение.

Все началось с фотографий.