Алмазная колесница - Борис Акунин (2012)

– Вы про Обаяси? «Холостяцкий» никогда не означало «без женщин», всего лишь «без жен». Европейские супруги слишком надуты и скучны, они испортят любое веселье. Другое дело – конкубины. Тем и хорош Дон Цурумаки, что умеет брать лучшее от Востока и от Запада. От первого – неприятие ханжества, от второго – достижения прогресса. Скоро сами увидите. Дон – японец нового поколения. Их так и называют: «новые японцы». Это теперешние хозяева жизни. Частью они из самураев, частью из купцов, но есть и вроде наших разночинцев, которые вдруг взяли и вышли в миллионщики. Когда-то человек, к которому мы едем, звался плебейским именем Дзиро, что означает просто «второй сын», а фамилии не имел вовсе, потому что в прежней Японии простолюдинам она не полагалась. Фамилию он взял недавно, по названию родной деревни. А к имени для импозантности прибавил иероглиф «дон» – «туча», и превратился в Дондзиро, но со временем окончание как-то позабылось, остался только Дон-сан, то есть «господин Туча». Он и вправду похож на тучу. Шумный, широкий, громоподобный. Самый неяпонский из всех японцев. Этакий веселый разбойник. Такого, знаете, хорошо иметь в друзьях и опасно во врагах. По счастью, мы с ним приятели.

Двое рикш, тянувших коляску, остановились у высоких ажурных ворот, за которыми виднелась освещенная факелами лужайка, а поодаль большой двухэтажный дом, весело сияющий окнами и разноцветными фонариками. На подъездной аллее выстроилась медленно двигающаяся вереница экипажей и туземных курум – гости высаживались у парадного крыльца.

– Цурумаки – это деревенька к западу от Йокогамы, – продолжал свой рассказ Доронин, придерживая рукой руль фандоринского велосипеда, ибо Эраст Петрович строчил в блокноте, время от времени нажимая ногой на педаль. – Наш бывший Дзиро разбогател на строительных подрядах еще при прежнем, сёгунском правительстве. Строительные подряды во все времена и во всех странах – дело темное и рискованное. Рабочие – публика буйная. Чтоб держать их под контролем, нужно обладать силой и хитростью. Дон завел целый отряд надсмотрщиков, отлично обученный и вооруженный, все работы выполнял в срок, а какими средствами он этого добивался, заказчиков не интересовало. Когда же началась гражданская война между сторонниками сёгуна и сторонниками микадо, он сразу сообразил, что к чему, и присоединился к революционерам. Из своих надсмотрщиков и работников создал боевые отряды – их называли «Черные куртки», по цвету рабочей одежды. Повоевал-то каких-нибудь две недельки, а купоны за это стрижет уже десять лет. Теперь он и политик, и предприниматель, и благотворитель. Господин Туча открыл первую в стране английскую школу, технический лицей, даже построил образцовую тюрьму – очевидно, в память о своем окутанном тучами прошлом. Наш Сеттльмент без Дона просто зачах бы. Половина клубов и питейных заведений принадлежат ему, полезные связи с правительственными чиновниками, выгодные поставки – всё через него. Губернаторы четырех окрестных префектур ездят к нему за советом, да и иные министры… – Тут Доронин остановился на полуслове и осторожно показал подбородком в сторону. – Впрочем, вот вам фигура куда более влиятельная, чем Дон. Главный иностранный советник императорского правительства, а заодно главный враг российских интересов. Достопочтенный Алджернон Булкокс, собственной персоной.

Слева по газону неспешной походкой приближались двое: высокий джентльмен с непокрытой головой и стройная дама.

Вот они подошли ближе. Мужчина небрежно взглянул на ожидающих высадки гостей и повел свою спутницу прямо к крыльцу. Это был весьма колоритный господин: пышные огненно-рыжие волосы, бакенбарды в пол-лица, острый (пожалуй, даже хищный) взгляд и на щеке белый шрам от сабельного удара.

– Что ж в нем почтенного, в этом Булкоксе? – удивился Фандорин.

Доронин хмыкнул: