Тень ночи - Дебора Харкнесс (2018)

– Некогда здесь стоял храм Дианы. С холма открывался дивный вид на леса и долины, где любили резвиться олени. Почитавшие богиню добавили к местным дубам священные кипарисы. – Филипп указал на тонкие зеленые колонны, окружавшие вершину холма. – Мне хотелось привести тебя сюда, поскольку это место я помню с детства. Когда я был мальчишкой и даже не подозревал, что стану манжасаном, сюда накануне свадьбы приходили невесты и приносили жертвы богине. Тогда мы называли ее Артемидой.

– Жертвы? – переспросила я, почувствовав сухость во рту.

За последние дни крови пролилось более чем достаточно.

– Как бы разительно мы ни менялись, важно помнить и чтить прошлое. – Филипп подал мне нож и мешочек, внутри которого что-то звенело. – А еще нам не помешает исправить кое-какие прежние ошибки. Богиня не всегда была довольна моими поступками. Вот я и решил сделать приношение Артемиде накануне женитьбы моего сына на тебе. Ножом ты срежешь локон своих волос. Это символ твоего девичества и традиционный дар. Деньги – символ твоей значимости. – Филипп понизил голос до заговорщического шепота. – Есть и другие приношения, но мне пришлось их оставить для бога Мэтью.

Филипп подвел меня к небольшому постаменту в центре площадки. Там, припорошенные снегом, лежали приношения, оставленные неведомо кем: деревянная кукла, детский башмачок, чаша размокших зерен.

– Вот уж не думала, что сюда до сих пор приходят, – сказала я.

– По всей Франции женщины и поныне поклоняются полной луне. Такие обычаи вымирают с трудом, в особенности те, что поддерживают людей в трудные времена.

Филипп приблизился к импровизированному алтарю. Он не кланялся, не вставал на колени и не делал каких-либо иных знакомых жестов, относящихся к почитанию божества. Потом он заговорил, и так тихо, что мне пришлось напрягать слух. Он говорил на странной смеси греческого и английского языков, однако намерения Филиппа были вполне понятны.

– Артемида Агротера, почитаемая охотница, Алкид Гневливый Лев молит тебя принять мое дитя Диану под твое покровительство. Артемида Ликейская, повелительница волков, защити ее везде и всюду. Артемида Патройская, богиня моих предков, пошли ей детей, дабы продолжился мой род.

Род Филиппа. Теперь я была его частью. Завтра я войду туда через замужество, но еще раньше Филипп принял меня в свою семью посредством клятвы на крови.

– Артемида Светоносная, одари ее светом своей мудрости, когда она окажется во тьме. Артемида Упис, наблюдай за своей тезкой во время ее путешествия по этому миру. – Филипп завершил свое обращение к богине и подал мне знак выйти вперед.

Мешочек с монетами я аккуратно положила рядом с детским башмачком. Затем я ощупью потянула прядь волос на своем затылке. Нож был острым. Легкое движение – и жертвенная прядь оказалась у меня в руке.

День угасал. Мы тихо стояли в его слабеющем свете. Я ощущала волну магической силы. Ее поток пробился из-под земли в том месте, где я стояла. Богиня явилась в свой храм. На мгновение я увидела белые сверкающие стены прежнего храма. Я мельком взглянула на Филиппа. Он стоял, набросив на плечи медвежью шкуру. Осколок исчезнувшего мира. Интуиция подсказывала: Филипп чего-то ждал.

Из-за кипарисов показался белый олень с развесистыми рогами. Животное замерло. Из ноздрей вились струйки пара. Постояв, олень направился в мою сторону. Он двигался неслышно. Огромные карие глаза глядели вызывающе. Олень подошел так близко, что я видела острые края его рогов. Потом он величественно посмотрел на Филиппа и затрубил. Один зверь приветствовал другого.

– Sas efharisto[46], – торжественно произнес Филипп, прикладывая руку к сердцу, а затем повернулся ко мне. – Артемида приняла твои дары. Можем возвращаться домой.

Мэтью дожидался нашего возвращения во внутреннем дворе. Он вслушивался в предвечернюю тишину. Я пыталась по лицу угадать его настроение, но не смогла.