Тень ночи - Дебора Харкнесс (2018)

– Потрясающе! – согласился Филипп. Его лицо слегка погрустнело. – Жаль, что Изабо здесь нет и она не видит, насколько ты великолепна и насколько счастлив Мэтью.

– Я потом ей все расскажу, – тихо пообещала я, глядя на его отражение в зеркале.

Катрин прикрепила к цепи золотой наконечник стрелы. Нитка жемчуга украсила мои волосы.

– Я прослежу, чтобы сегодня с драгоценностями ничего не случилось, а завтра утром верну их вам.

– Теперь они твои, Диана, и ты можешь делать с ними что пожелаешь. И с этим тоже. – Филипп снял с пояса другой мешочек, сделанный из прочной кожи, и протянул его мне.

Подарок оказался тяжелым. Очень тяжелым.

– Женщины в нашей семье имеют свои деньги. Таково требование Изабо. Все монеты, что лежат внутри, английские или французские. Конечно, они не так ценятся, как венецианские дукаты, но зато, когда ты будешь их тратить, вызовут меньше вопросов. Если тебе понадобится больше денег, достаточно попросить об этом Уолтера или других членов братства.

Приехав во Францию, я полностью зависела от Мэтью. Мы провели здесь немногим больше недели, но я успела научиться, как правильно держать себя, вести разговор, управлять домом и перегонять вино в спирт. Теперь у меня появились собственные деньги, а Филипп де Клермон публично назвал меня своей дочерью.

– Спасибо вам за все, – тихо сказала я. – Вряд ли вы хотели, чтобы я становилась вашей невесткой.

– Вначале, наверное, не хотел. Но даже старики способны поменять свое мнение. – Филипп широко улыбнулся. – А в конце я всегда получаю желаемое.

Женщины накинули на меня плащ. В самый последний момент Катрин и Жанна закрыли мне лицо шелковой вуалью, прикрепив ее к волосам опаловыми полумесяцами. Только теперь я поняла, что это заколки, на обратной стороне которых были цепкие зубчики.

Думаю, после истории с Шампье Тома и Этьен считали себя моими телохранителями. Сейчас мальчишки бежали впереди нас и во всю мощь легких провозглашали наше появление. Вскоре мы образовали процессию и в сумерках двинулись к церкви. Должно быть, с колокольни за нами следили и, увидев нас, ударили в колокола.

Когда мы подошли к церкви, у меня слегка подкашивались ноги. Возле церковных дверей собралась вся деревня вместе со священником. Поискав глазами Мэтью, я нашла его стоящим на невысоком крыльце. Даже сквозь вуаль я видела, как он внимательно смотрел на меня. Мы были с ним как солнце и луна. В этот момент мы не думали о времени, пространстве и различиях. Мы стремились поскорее оказаться рядом.

Приподняв подол, я пошла к нему. Короткая лестница показалась мне бесконечной. Интересно, время устраивает такой трюк всем невестам или только ведьмам?

Священник стоял у самой двери, но с внутренней стороны. Он улыбался, хотя почему-то не торопился приглашать нас внутрь. В руках он держал нераскрытую Библию. Поведение священника смутило меня, и я нахмурилась.

– Тебя что-то волнует, mon coeur? – спросил Мэтью.

– Почему нас не зовут внутрь?

– Бракосочетания совершаются возле церковных дверей, чтобы потом не было ожесточенных споров. Каждый рассказывает свою версию церемонии, и они могут не совпадать. Можно лишь благодарить Бога, что мы венчаемся не в метель.

– Commensez![50] – велел священник, кивнув Мэтью.

Мне было необходимо произнести одиннадцать слов, Мэтью – пятнадцать. Филипп сообщил священнику, что мы будем повторять свои клятвы еще и по-английски, поскольку невеста должна отчетливо понимать смысл даваемых ею обещаний. Таким образом, общее количество слов, необходимых для заключения нашего союза, возрастало до пятидесяти двух.

– Maintenant![51] – произнес дрожащий, явно проголодавшийся священник.

– Je, Matthew, donne mon corps à toi, Diana, en loyal mariage, – произнес Мэтью, беря меня за руку. – Я, Мэтью, отдаю тебе, Диана, свое тело в верное супружество.

– Et je le reçois, – ответила я. – И я принимаю его.