Тень ночи - Дебора Харкнесс (2018)

– Для обоснованных выводов – несомненно, – согласился Мэтью, поднося кубок к губам.

– И какова твоя гипотеза? – спросила я. – Если она касается нашего ребенка, я имею право знать.

Мэтью вдруг застыл и раздул ноздри. Отставив кубок подальше, он взял мою руку, поднес к губам, словно намереваясь поцеловать. Но глаза у него потемнели.

– Ты виделась с Хаббардом, – с упреком произнес Мэтью.

– Но не потому, что искала встречи с ним.

Я попыталась вырвать руку и вдруг поняла ошибочность своего поведения.

– Подожди, – хрипло прошептал Мэтью, еще крепче стискивая мое запястье, затем прерывисто вдохнул. – Хаббард касался твоего запястья. Только запястья. А знаешь почему?

– Потому что он пытался привлечь мое внимание, – ответила я.

– Нет. Он пытался завладеть моим вниманием. В этом месте хорошо прощупывается пульс. – Большим пальцем Мэтью провел мне по вене, и я вздрогнула. – Здесь кровь находится так близко к поверхности, что я не только обоняю ее, но и вижу. Ее тепло усиливает любые посторонние запахи, находящиеся в этом месте. – Пальцы Мэтью, как браслетом, окружали мое запястье. – Где в это время была Франсуаза?

– На Лиденхоллском рынке. Со мной были Джек и Энни. Рядом подвернулся нищий, и я…

Умолкнуть меня заставила короткая, острая боль. На моем запястье появились полукруглые неглубокие ранки, из которых сочилась кровь. Следы зубов.

– Хаббарду хватило бы мгновения, чтобы взять у тебя кровь и все о тебе узнать. – Мэтью большим пальцем зажал место укуса.

– Я даже не видела, как ты это сделал, – ошеломленно призналась я.

Его глаза, все еще темные, вспыхнули.

– Ты бы и Хаббарда не увидела, если бы он вознамерился это сделать. – (Возможно, заботливость Мэтью не была чрезмерной, как мне думалось раньше.) – Больше не позволяй ему подходить слишком близко. Ты это поняла?

Я кивнула, и Мэтью начал постепенно обуздывать свой гнев. Только взяв себя в руки, он смог вернуться к моим вопросам о генетике.

– Я пытаюсь определить, насколько вероятно, что мое бешенство крови передастся нашему ребенку, – с нескрываемой горечью произнес он. – Бенжамен страдал этим бешенством. Маркус – нет. Мне ненавистен сам факт, что невинное дитя может получить такое проклятие.

– А ты знаешь причины, почему Маркус и твой брат Луи оказались невосприимчивыми, тогда как ты, Бенжамен и Луиза – нет?

Я старательно избегала предположения, что невосприимчивость может касаться всех его детей. Когда сможет (и если сможет), Мэтью расскажет больше.

Его плечи немного расслабились.

– Луиза умерла гораздо раньше, чем появилась возможность проводить достоверные исследования. А для достоверных выводов мне не хватает данных.

– Зато у тебя есть теория, – сказала я, кивая на лист с диаграммами.

– Бешенство крови всегда казалось мне чем-то вроде инфекционного заболевания. Я предполагал, что Маркус и Луи просто обладают природным иммунитетом. Но когда Благочестивая Олсоп сказала, что только прядильщица способна зачать ребенка от варга, это перечеркнуло мои прежние размышления. Похоже, я все время смотрел не в том направлении. Возможно, дело не в иммунитете Маркуса. Во мне самом есть что-то восприимчивое. И точно так же из всех теплокровных женщин только прядильщица восприимчива к семени варга.

– Генетическая предрасположенность? – спросила я, стараясь следить за ходом его рассуждений.