Тень ночи - Дебора Харкнесс (2018)

Когда Галлоглас узнал, что Изабо срочно вызвала Болдуина в Сет-Тур по делу, касающемуся Мэтью, он понял: еще немного – и исторические аномалии посыплются как из рога изобилия. Он читал сообщение о находке двух портретных миниатюр Елизаветинской эпохи, неизвестных ученым и искусствоведам. Когда Галлогласу удалось добраться до «Сотбиса», миниатюры уже были проданы. Он не на шутку испугался, что они могут попасть не в те руки. Но он недооценил Изабо. Утром, во время разговора с Маркусом, сын Мэтью подтвердил, что миниатюры благополучно нашли пристанище на письменном столе Изабо. Прошло более четырехсот лет с тех пор, как Галлоглас спрятал портреты в одном шропширском доме. Как славно будет снова взглянуть на них, а потом и на тех, с кого они писались!

А пока Галлоглас готовился к надвигающемуся шторму испытанным способом: путешествиями, перемещаясь на дальние расстояния с максимально возможной скоростью. Прежде это были путешествия по морю и железным дорогам. Нынче Галлоглас предпочитал мотоцикл, серпантины горных дорог и каменистые склоны. Ветер шумел в его всклокоченных волосах. Воротник кожаной куртки был поднят, закрывая шею, которая никогда не покрывалась даже легким загаром. Так Галлоглас готовился явиться по зову долга и исполнить обещание, данное еще в седой древности: защищать де Клермонов, чего бы это ни стоило.

– Галлоглас? Ты еще на линии? – послышался из динамика голос Верен, выбивая ее племянника из раздумий.

– Да, тетушка.

– Когда ты отправишься?

Верен вздохнула, подперев рукой голову. Она не решалась взглянуть на Эрнста. Бедняга Эрнст! Он сознательно женился на вампирше, поскольку Верен затмила ему всех остальных женщин. И все же как опрометчиво он впутался в многовековое повествование, где немыслимым образом переплетались кровь и желание. У Верен даже мелькнула мысль не поехать. Но когда-то она пообещала отцу, и хотя Филипп был мертв, ей впервые не захотелось его огорчать.

– Я сказал Маркусу, чтобы ждал меня послезавтра.

Галлоглас не собирался говорить, что обрадован теткиным решением. Верен тоже не горела желанием признаваться, что у нее остаются сомнения по части обещания, данного отцу.

– Тогда до встречи.

Верен прикинула, сколько времени у нее остается. Достаточно, чтобы подготовить Эрнста. Вряд ли он обрадуется, когда узнает, что его ждет пребывание под одной крышей с Изабо.

– Благополучного тебе путешествия, тетушка Верен, – успел сказать Галлоглас.

Верен отключилась. Галлоглас убрал мобильник в карман и стал глядеть на море. Когда-то он потерпел кораблекрушение, и его выбросило на берег в этой части Австралии. Волна унеслась обратно в море, а он стоял, любуясь здешними красотами. Тогда он чувствовал себя водяным, нашедшим на суше спасение от бури и обнаружившим, что способен жить на твердой земле. Галлоглас потянулся за сигаретами. Как и езда на мотоцикле без шлема, курение было выражением его презрительного отношения к вселенной, которая одной рукой подарила ему бессмертие, а другой безжалостно отбирала всех, кого он любил.

– Ты ведь и сигареты у меня отберешь? – спросил у ветра Галлоглас.

В ответ ветер вздохнул. Мэтью и Маркус были очень решительно настроены против пассивного курения. По их мнению, если курение не причиняло вреда вампирам, это еще не означало, что можно потворствовать его губительному воздействию на людей.

– Если мы их убьем, чем будем питаться? – с несокрушимой логикой спрашивал Маркус.

В устах вампира это звучало весьма странно, но Маркус отличался подобными странностями, и Мэтью был немногим лучше. Галлоглас объяснял это избыточным образованием, полученным обоими.

Докурив сигарету, он снова полез в карман за кожаным мешочком. Там лежали двадцать четыре кругляша шириной в один дюйм и толщиной в четверть дюйма. Галлоглас нарезал их из ветки ясеня, что рос возле дома его предков. На каждом был выжжен символ – буква алфавита древнего языка, на котором давно уже никто не говорил.