Тень ночи - Дебора Харкнесс (2018)

Опять этот запах лука и вина. Как же он был не похож на чистый терпкий запах Мэтью! Я настолько привыкла к холодному дыханию вампира, что дыхание теплокровного человека только раздражало.

– Почему ты выбрала этот манускрипт? Его невозможно понять, хотя Эдвард и считает, что там заключена великая тайна.

В узкое пространство между мною и императором просунулась длинная рука и осторожно коснулась страницы.

– Что ж, этот манускрипт столь же лишен смысла, как и другой, который вы подсунули несчастному доктору Ди.

Однако лицо Мэтью противоречило его словам. Скорее всего, Рудольф не заметил ни дергающейся жилки на подбородке моего мужа, ни морщинок вокруг его глаз. Они стали глубже – верный признак крайней сосредоточенности Мэтью.

– Я не согласна! – выпалила я. – Алхимические трактаты требуют пристального изучения и размышления. Только тогда можно в полной мере постичь их смысл. Если бы у меня появилась возможность изучить этот манускрипт…

– Даже в таком случае одного твоего рвения мало. Нужно иметь особое Божье благоволение, – возразил Рудольф, хмуро косясь на Мэтью. – Бог благоволит к Эдварду так, как тебе и не снилось, герр Ройдон.

– Согласен, благоволит, – ответил Мэтью, поворачиваясь к Келли.

Выпустив манускрипт из рук, английский алхимик вел себя довольно странно. Я не сомневалась в существовании нитей, связывающих его и книгу. Но что привязывало Келли к «Ашмолу-782»?

Едва этот вопрос мелькнул у меня в мозгу, тонкие желтые и белые нити, соединяющие Келли и манускрипт, изменили свой узор. Вместо обычного переплетения и полотна, где нити одного цвета занимали горизонтальное положение, а нити другого – вертикальное, они свободно вращались вокруг невидимого центра. Это чем-то напоминало ленты, какими перевязывают упакованные подарки. Концы лент всегда свободно болтаются, закручиваясь спиральками. Короткие горизонтальные нити удерживали завитки от соприкосновения. Вся картина была похожа на…

Двойную спираль!

Боясь, что могу выдать свое изумление, я поднесла ладонь ко рту. Я всматривалась в манускрипт. После скольжения по странице у меня на пальцах остался запах плесени. Сильный, будоражащий, похожий на…

Запах плоти и крови. Я посмотрела на Мэтью, зная, что выражение лиц у нас сейчас одинаковое. Мы оба были потрясены.

– Что-то ты совсем побледнела, mon coeur. Наверное, утомилась, – заботливо произнес он, помогая мне встать. – Пойдем-ка домой.

В этот момент Эдвард Келли дал волю своему неистовству.

– Я слышу их голоса. Они говорят на непонятных мне языках. А вы их слышите? – Алхимик застонал, зажимая себе уши.

– Что ты там болтаешь? – нахмурился Рудольф. – Доктор Гаек, с Эдвардом что-то творится.

– Вы найдете там и свое имя, – продолжал Келли, обращаясь ко мне. Его голос становился все громче. – Я понял это сразу, едва увидел вас.

Я глянула вниз. Закрученные спиралевидные нити связывали с манускриптом и меня. Белые и сиреневые, а не желтые, как у Келли. Мэтью тоже оказался связанным с книгой. Его спиралевидные нити были красными и белыми.

В галерею вошел Галлоглас. Его никто не приглашал. Никто не сообщил о его приходе. Следом ковылял плечистый гвардеец, поддерживая покалеченную руку.

– Лошади готовы, – сказал Галлоглас, кивая в сторону двери.

– Тебе никто не давал позволения являться сюда! – заорал Рудольф. Император был в ярости: сценарий вечера рассыпа́лся у него на глазах. – И тебе, La Diosa, я не позволяю уходить.

Мэтью полностью игнорировал повеления Рудольфа. Он взял меня за руку и повел к двери. Нити манускрипта тянулись за мной, требуя вернуться.

– Мы не можем оставить книгу здесь. Это…

– Я знаю, что это, – угрюмо ответил Мэтью.

– Задержать их! – потребовал Рудольф.