Тень ночи - Дебора Харкнесс (2018)

– Да. Ты себя наказываешь. Ты убежден, что биология – это судьба. Если не во всем, то применительно к твоему бешенству крови. И потому считаешь себя таким же безумцем, как Луиза и Кит. Но я просила тебя: перестань отрицать свои инстинкты, не становись их рабом. – Я сделала шаг в сторону Луизы, и она вскочила на ноги, рыча и плюясь. – Мэтью, я знаю, чего ты больше всего боишься в будущем. Ты боишься превратиться в животное, закованное в цепи и ожидающее очередного наказания, которое ты сочтешь заслуженным. – Я снова подошла к Мэтью и обняла его за плечи. – Тебе нечего бояться, Мэтью. Ты никогда не был таким и никогда не будешь.

– Помнится, я предупреждал тебя: не надо меня романтизировать, – бросил он в ответ и отвел глаза, но я успела заметить отчаяние, наполнявшее их.

– Ты хочешь сказать, что стараешься для моего же блага? Не оставляешь попыток доказать мне, что недостоин любви?

Руки Мэтью были опущены, пальцы сжаты в кулаки. Я потянулась к ним, насильно разжала ему пальцы и приложила ладони к своему животу:

– Держи руки там, где наш ребенок, смотри мне в глаза. Ты и сейчас скажешь, что у нас нет никаких надежд на иное окончание этой истории?

В ту ночь, когда я уговаривала Мэтью вкусить мою кровь, а он боролся с собой, время тянулось бесконечно. Вот и сейчас я ничем не могла это ускорить или помочь мужу сделать выбор в пользу жизни, отринув смерть. Схватиться за тонкую нить надежды он должен был сам, без моей помощи.

– Даже не знаю, – наконец сказал Мэтью. – Раньше у меня были четкие представления. Любовь между вампиром и ведьмой я считал недопустимой. Я не сомневался в коренных различиях, существующих между четырьмя видами разумных существ, населяющих планету. Я соглашался на гибель ведьм, если это означало, что вампиры и демоны выживут. – Зрачки глаз Мэтью по-прежнему оставались черными, но вокруг них появились тонкие зеленые ободки. – Я говорил себе, что безумие, присущее демонам, и слабости вампиров – явления сравнительно недавние. Но сейчас, когда я вижу Луизу и Кита…

– Ты не знаешь. И никто из нас не знает. Пугающая перспектива. Но мы должны надеяться на лучшее будущее. Должны, Мэтью. Не хочу, чтобы наши дети рождались под той же тенью, страшась и ненавидя свою природу. – Я ждала дальнейших его возражений, однако Мэтью молчал. – Пусть Галлоглас займется твоей сестрой, а отец Хаббард позаботится о Ките. И постарайся их простить.

– Варги прощают не так легко, как теплокровные, – угрюмо произнес Галлоглас. – Ты не можешь просить Мэтью об этом.

– Помнится, Мэтью о том же просил тебя, – заметила я.

– Ага, просил. И я ему ответил: самое большее, на что он может надеяться, – это моя готовность со временем все забыть. Не требуй от Мэтью больше, чем он способен дать. Он себя терзает так, что ни один палач с ним не сравнится. Твоя помощь в этом ему не нужна. – В голосе Галлогласа улавливалось предупреждение.

– Знаешь, ведьма, я бы хотела все забыть, – вдруг сказала Луиза, причем таким тоном, словно выбирала ткань на новое платье. – Все это, – добавила она, махнув рукой. – Обратись к своей магии, и пусть она прогонит кошмарные видения.

Такое было мне по силам. Я видела нити, связывающие Луизу с Бедламом, Мэтью и мною. И хотя я была против пыток и издевательств, избавлять ее от воспоминаний я не собиралась. Столь далеко моя готовность прощать не простиралась.

– Нет, Луиза. Ты до конца своих дней будешь помнить Гринвич, меня и даже то, как ты причинила зло Мэтью. Пусть воспоминания, а не стены Бедлама станут твоей тюрьмой. – Я повернулась к Галлогласу. – Прежде чем ее освобождать, убедись, что она не представляет опасности для себя самой и для других.

– Настоящей свободы она все равно не увидит, – пообещал Галлоглас. – Отсюда она отправится туда, куда пошлет ее Филипп. А после ее деяний дед больше не позволит ей болтаться по странам и городам.