Нож - Ю. Несбё (2019)

Катрина содрогнулась.

– Мы продолжаем рассматривать возможность предъявить Свейну Финне обвинения в изнасилованиях и отправить его за решетку.

– Вам никогда это не удастся, у него такой ушлый адвокат! Юхан Крон гораздо умнее вас, это уже все поняли!

– Может, Крон и умнее, но он не на той стороне.

– А вы на той? На стороне Харри Холе?

Катрина не ответила.

– Между прочим, это вы уговорили меня не подавать на него заявление, – продолжала Дагни.

Катрина открыла ящик письменного стола и протянула посетительнице салфетку.

– Конечно, только вам решать, хотите ли вы пересмотреть свое решение, фрёкен Йенсен. Если вы надумаете подать официальное заявление и обвинить инспектора Холе в том, что он превысил свои полномочия и намеренно подверг вас опасности, я уверена, что его признают виновным и вышвырнут из полиции, к вашему полному удовлетворению.

По выражению лица Дагни Йенсен Катрина поняла, что ее слова прозвучали более резко, чем ей самой бы того хотелось.

– Вы не знаете, Братт, – Дагни стирала размазавшуюся от слез косметику, – вы не знаете, каково это – носить ребенка, которого ты не хочешь, и…

– Мы можем помочь вам договориться с врачом о прерывании…

– Хватит уже меня перебивать!

Катрина закрыла рот.

– Простите, – прошептала Дагни. – Я просто совершенно измотана. Я имела в виду, вы не знаете, каково это – носить ребенка, которого ты не хочешь, и… – Дагни вздохнула, – и все равно хотеть его.

В наступившей тишине Катрина слышала топот ног полицейских, пробегавших по коридору мимо ее кабинета. Вчера они бегали быстрее. Они устали.

– Думаете, я не знаю? – сказала Катрина.

– Что?

– Ничего. Я не могу углубляться в это. Послушайте, мы так же сильно хотим засадить Финне за решетку, как и вы. И мы добьемся своего. Он обманул нас, вынудив заключить сделку, но нас это не остановит. Я обещаю.

– В последний раз я слышала подобное обещание из уст Харри Холе.

– Сейчас я даю вам слово от своего имени. От имени всего нашего отдела. Полицейского управления Осло. И этого города.

Дагни Йенсен положила салфетку на письменный стол и поднялась:

– Спасибо.

Когда она ушла, Катрина подумала, что никогда не слышала, чтобы три слога выражали так много и вместе с тем так мало. Так много смирения. Так мало надежды.

Харри положил карту памяти перед собой на барную стойку и внимательно разглядывал ее.

– Что ты там видишь? – заинтересовался Эйстейн Эйкеланн, включивший «To Pimp а Butterfly» Кендрика Ламара. По словам Эйстейна, это произведение было самым простым для стариков, желающих преодолеть закоснелые предубеждения против хип-хопа.

– Ночную запись с места убийства, – пояснил Харри.

– Сейчас ты говоришь совсем как Сеинт Томас[32], который прикладывал к уху кассету и утверждал, что слышит запись. Видел документальный фильм про него?

– Нет. Сто́ящий?

– Хорошая музыка. Несколько интересных фрагментов и интервью. Но затянутый. Такое чувство, что у его создателей было слишком много материала и они никак не могли ни на чем сфокусироваться.

– Как и здесь, – сказал Харри, перевернув карту памяти.

– Все зависит от режиссера.

Харри медленно кивал.

– Мне надо вынуть посуду из посудомойки, – сказал Эйстейн, удаляясь в подсобку.

Харри закрыл глаза. Музыка. Отсылки к другим произведениям. Воспоминания. Принс. Марвин Гэй. Чик Кориа.

Виниловые пластинки, скрип иглы, Ракель, лежащая на диване в доме на улице Хольменколлвейен, сонная, улыбающаяся в ответ на его реплику: «Слушай, сейчас, вот сейчас…»

Может быть, она лежала на том диване, когда пришел он.

Кто он?