Нож - Ю. Несбё (2019)

Харри сглотнул. Как же это прекрасно: моменты отдыха от тяжелых мыслей, обмен легкими бессмысленными репликами с противником, которого ты знаешь вдоль и поперек, этакий дружеский пинг-понг.

– Соберись, брат. – Эйстейн вошел в зал, широко улыбаясь беззубым ртом. Последний передний зуб он потерял в одном баре в Праге: клык просто-напросто выпал. И хотя, обнаружив дыру во рту в туалете аэропорта, Эйстейн сразу позвонил в бар и ему потом прислали по почте коричнево-желтый зуб, приделать его обратно не получилось. Однако приятеля это не особо заботило.

– Это классика, которую будут слушать старички-хипхоперы, Харри. Тут есть не только форма, но и содержание. А это очень важно.

Харри рассматривал карту памяти на свет. Он медленно кивал.

– А ведь ты прав, Эйстейн.

– Ну еще бы.

– Моя ошибка именно в том, что я зациклился на форме, то есть на том, как осуществлялось убийство. И упустил то, о чем сам всегда талдычил студентам в Полицейской академии: почему? Мотив. Содержание.

Дверь позади них открылась.

– О черт, – тихо произнес Эйстейн.

Харри взглянул в зеркало за спиной друга. К ним легкой походкой, потряхивая головой, приближался маленький мужчина. Черная гладкая челка, усмешка на губах. Такого рода усмешку можно увидеть у гольфистов и футболистов, только что отправивших мяч высоко на трибуны: она была призвана сообщить окружающим, что это настолько не лезет ни в какие ворота, что даже смешно.

– Холе! – Высокий, страшно дружелюбный голос.

– Рингдал! – Голос низкий и совсем даже не дружелюбный.

Харри увидел, как Эйстейн поежился, словно температура в баре опустилась ниже нуля.

– И что же, позволь узнать, ты делаешь в моем баре, Холе? – В карманах синей спортивной куртки Рингдала, которую он снял и повесил на крючок с обратной стороны двери в подсобку, звякнули ключи и монеты. Рингдал напоминал Харри какого-то музыканта, вот только он не мог вспомнить, кого именно.

– Ну… – сказал Харри. – Допустим: «Проверяю, как распоряжаются наследством» – это удовлетворительный ответ?

– Единственный удовлетворительный ответ: «Я уже ухожу».

Харри засунул карту памяти в карман и слез с барной табуретки.

– Кажется, ты не настолько пострадал, как я надеялся, Рингдал.

Рингдал засучил рукава рубашки.

– Ты о чем?

– Ну, чтобы заслужить пожизненное отлучение, я должен был как минимум сломать тебе носовую перегородку. Хотя, возможно, у тебя ее нет?

Рингдал рассмеялся так, будто действительно считал ответ Харри смешным.

– Тебе удалось попасть в меня первым ударом, Холе, потому что я был к нему не готов. Немного крови из носа, но должен тебя разочаровать: удар оказался не такой силы, чтобы сломать кость. А потом ты бил в воздух. И вон в ту стену. – Рингдал наполнил стакан водой из-под крана за стойкой.

«Ну разве не парадокс: трезвенник заправляет баром? – подумал Харри. – Хотя чего только в жизни не бывает».

– Ты очень старался, Холе. Но куда тебе против меня, тем более в нетрезвом виде? Я ведь как-никак чемпион Норвегии по дзюдо.

– Ах вот как? Теперь ясно, почему ты выбираешь такие отстойные пластинки, – сказал Харри.

– В смысле?

– Ты когда-нибудь слышал о дзюдоисте, который разбирается в музыке?

Рингдал вздохнул, Эйстейн закатил глаза, и Харри понял, что закинул мяч на трибуну.

– Уже ухожу, – сказал он, поднялся и направился к двери.

– Холе?

Харри остановился и обернулся.

– Прими мои соболезнования. – Рингдал левой рукой поднял стакан воды, будто произнося тост. – Ракель была чудесным человеком. Жаль, что она не успела продолжить.

– Что продолжить?