Нож - Ю. Несбё (2019)

– Рингдал считает, что новые мачты и полосы для движения обойдутся приблизительно в пять-десять процентов от стоимости новой дороги. То же самое касается обслуживания. Фактически переход на мачтово-полосное движение окупится за десять лет, уже только за счет сокращения расходов на обслуживание дорог. Плюс к этому – сбережение человеческих и экономических ресурсов вследствие сокращения количества аварий. Цель – ни одной, ни единой жертвы ДТП.

– Хм… Довольно разумно для городских условий, а вот в малонаселенных регионах…

– Мачт можно настроить и в сельской местности, и за это придется заплатить в двадцать раз меньше, чем за прокладку гравийной дороги.

Харри криво улыбнулся:

– Судя по всему, тебе идея понравилась.

Кайя засмеялась:

– Если бы в две тысячи четвертом году у меня были деньги, я бы вложилась.

– И?..

– И потеряла бы их. Второе интервью с Рингдалом вышло в две тысячи девятом, оно озаглавлено «Черный пояс по банкротствам». Инвесторы лишились всего и страшно злы на Рингдала. Он же считает жертвой себя, потому что из-за своей жадности и отсутствия фантазии они перекрыли ему денежный кран и все испортили. Ты знал, что он был чемпионом Норвегии по дзюдо?

– Угу.

– Кстати, Рингдал сказал кое-что забавное… – Кайя прокрутила страницу вниз и зачитала со смехом в голосе: – «Так называемая финансовая элита – это банда паразитов. Если вы полагаете, что, для того чтобы разбогатеть в стране, которая пятьдесят лет подряд находится на подъеме, необходим ум, то ошибаетесь. На самом деле нужно совсем иное: комплекс неполноценности, желание рисковать за счет других и год рождения не ранее тысяча девятьсот шестидесятого. Наша так называемая финансовая элита – это банда слепых куриц в зернохранилище, а Норвегия – рай для посредственностей».

– Сильно.

– Но и это еще не все, далее Рингдал развивает конспирологическую теорию.

Харри заметил, что из чашки, стоявшей на столе перед Кайей, поднимается пар, а это значит, что на кухне есть свежий кофе.

– Ну-ну, продолжай.

– «Прогресс неизбежен, и кто больше всех потеряет от этого?»

– Ты меня спрашиваешь?

– Я читаю интервью!

– Тогда читай тем смешным голосом.

Кайя предостерегающе посмотрела на него.

– Автопроизводители? – вздохнул Харри. – Дорожные службы? Нефтяные компании?

Кайя прокашлялась и вернулась взглядом к монитору:

– «Наравне с крупнейшими производителями оружия, автоконцерны сегодня являются фактором власти, ведь мы живем и умираем в эпоху личного транспорта. Поэтому они отчаянно стремятся затормозить прогресс, пытаясь при этом сделать вид, что всячески способствуют ему. На самом деле они меньше всего хотят найти оптимальное решение транспортных проблем, потому что в их интересах как можно дольше задерживать бег истории и продолжать производить многотонных монстров, пожирающих бензин. А ведь эти люди прекрасно знают, что мир от этого не становится лучше, а, наоборот, экологическая ситуация ухудшается и расходуются ресурсы Земли, количество которых, как известно, весьма ограниченно. Неудивительно, что автопроизводители пытаются задушить любые другие инициативы всеми имеющимися в их распоряжении способами. Они преследовали меня с самого первого дня. Им не удалось запугать меня, но им очень даже удалось запугать моих инвесторов». Во как! – Она подняла глаза.

– А что потом?

– Тишина. Короткая статья в две тысячи шестнадцатом году, опять в «Финансовой газете», о норвежце Петере Рингдале, который мечтал стать Илоном Маском. Сегодня он владеет небольшой табачной лавкой в Хеллерюде, а когда-то правил в воздушном замке, жизнь которого оказалась недолгой, несмотря на то что эксперты из Транспортно-экономического института в свое время сочли его проект наиболее разумным решением для будущего персонального транспорта, особенно в городских условиях.

– Хм… А что на него есть у полиции?