Не прощаюсь - Борис Акунин (2018)

– У нас было имение на Волге. Зимой всегда уезжали туда на Рождество. Последняя предвоенная зима была очень теплая, помните? Они провалились на Волге под лед, вместе с санями и лошадью. Канули, будто не было… Мне сейчас иногда кажется, что вся Россия, вся прежняя жизнь тоже ухнула в какую-то черную полынью, и… – Она содрогнулась. – Мне был двадцать один год, Вене двенадцать. Не знаю, как бы мы это перенесли, если б не Владимир Иванович. Он всё время был рядом. Выйти за него замуж казалось таким естественным. И у нас всё было бы прекрасно, я уверена. Но мы поженились в апреле, а в августе война. Потом он один раз приезжал на побывку – и всё…

Романов слушал, вздыхал. Сколько в России таких молодых вдов. И сколько еще появится.

– Что-то я разнюнилась, на меня непохоже. – Грузинцева кашлянула. – Всё запах виноват. Вы живите у нас, Алексей Парисович, сколько понадобится. Не бойтесь, я вас чувствительными разговорами больше терзать не буду. Спокойной ночи.

В общем, сломала она Романову всё оперативное планирование. Вернувшись к себе, он про дельное уже не думал. Только про то, как же это могло получиться: Орлов с Крюковым для него свои, а Зинаида Грузинцева, Зотов и Веня – чужие? Бред.

Сказка про белого бычка

– Печать «Снабарма» подлинная. И здесь тоже… – Орлов отложил удостоверение, взял мандат, дававший право проезда по железным дорогам. – У них, мерзавцев, есть свои люди и в Совете обороны, и в Наркомате путей сообщения. Хреновые дела, Крюков.

Помощник поглядел бумаги на свет.

– Мать твою! Бланки тоже настоящие. На прошлой неделе только отпечатали с водяными гербами!

Романов, стоя под окном, выпустил струйку дыма в форточку. У Орлова была жестокая простуда, от табачного запаха он начинал кашлять. Апрель перевалил за середину, но теплее пока не становилось.

– Как говорится в анекдоте, вы, ваше благородие, еще не всё знаете, – сказал Алексей, выгоняя сизое облачко рукой. – Что я выяснил за эту неделю у Зотова? Что у «Союза защиты» всюду агенты. Советская власть берет в учреждения кого ни попадя, без проверки. Один «союзник» тянет за собой другого, тот третьего. Советский аппарат, красноармейские штабы – всё червивое. Сколько вы напринимали на службу бывших офицеров и чиновников? Пять тысяч? Десять? Сами, поди, не знаете. Тем более не знаете, кто из них враг, а кто нет. Когда начнется восстание, запылает разом в сотне мест.

– Что ты предлагаешь? – угрюмо спросил Орлов.

У него в кабинете появилось новшество: железная койка у стены, накрытая солдатским одеялом. Член коллегии теперь квартировал прямо на рабочем месте.

Алексей объяснил суть своей идеи, закончив так:

– В общем, нужно выйти на их штаб. Одному мне это сделать трудно, требуются помощники.

Орлов хрипло закашлялся, тряся пальцем, что означало: погоди, сейчас догрохочу и скажу важное.

– Кх, кх, – прочистил он горло. – Мы тут времени тоже не теряем. Завели агентурный отдел, для слежки и сбора оперативных данных. Там уже целых пятнадцать сотрудников, так что помощники будут.

– Мне твои лопухи ни к чему. Только засветятся, всё дело испортят. Зотов рассказал, что в «Союзе защиты» есть специальный орган, занимающийся безопасностью. Называется «Охранный сектор». И состоят в нем профессионалы – бывшие работники полиции, жандармерии, Охранки. Чем ближе к штабу, тем строже меры предосторожности. Мне не слежка нужна, мне нужны помощники изнутри.

– Как это?

– А вот так. Я теперь у них активный кадр. Видишь, какую службу они мне устроили – чрезвычайный уполномоченный Совета рабочей и крестьянской обороны по снабжению Красной армии. Чусоснабарм, – с трудом выговорил Романов название своей должности. – Буду связным, для того и мандат. Но этого мало. У меня появилось право набрать собственное отделение. Двух человек. Втроем, изнутри, мы сделаем больше, чем твои сопливые «агенты». Найдутся у тебя среди толковых сотрудников бывшие офицеры?