Не прощаюсь - Борис Акунин (2018)

Тут опасаться было нечего. После Октября военно-бюрократическая машина остановилась, никаких бумажных следов от перехода в Красную гвардию в старом формуляре остаться не могло.

– Злость копил.

– Злость – штука полезная. Во мне-то ее всегда было много, как в голодной собаке. – Полканов шутливо ощерил зубы и даже порычал. – Только я своей злости не сразу нашел правильное применение. Виктор Борисович мне глаза открыл.

– А кто он?

– Вот так так, – удивился Василий Васильевич, – а еще контрразведчик! Виктора Саввина не признал.

Ах, вот это кто! Про Саввина, конечно, Алексей слышал. При царе это был самый известный из террористов-подпольщиков, глава боевой организации эсэров, вездесущий и неуловимый. После Февраля, при Керенском, стал товарищем военного министра, самым энергичным деятелем Временного правительства. Теперь понятно, почему «Союз» представляет собой такую грозную силу.

– Я занимался шпионами, а не политическими. В отличие от вас. Вы ведь из Охранного? Узнаю выучку.

– Филер первого класса. Был в своем ремесле отменно хорош, любил эту работу. Нравилось, что я – овчарка, цепной пес державы. Рву зубами волков, а овец поцапываю за мягкие бока, чтоб боялись.

– Как же вы оказались с Саввиным?

– Волей Провидения. В Бога я, конечно, не верю, но без Божьего чуда тут не обошлось… – Василий Васильевич улыбнулся воспоминанию. – Однажды сел я на «хвост» одному подозрительному субъекту. Вдруг соображаю – это же Змей, все приметы совпадают. (У нас Саввин под кличкой «Змей» проходил.) Ну, затрясся от радости. Такая удача! Пять тыщ награды! Эх, думаю, сам его и возьму. Честолюбив был, самоуверен. Огнестрельного нам не полагалось, но у меня при себе мой ножик. Иду «Змею» навстречу прогулочной походочкой, насвистываю, гляжу в сторону. Поравнялся и цап-царап! Прием у меня такой был, никогда не подводил: одной рукой хватаю снизу за причинное место, и лезвие к горлу. «Ша! – говорю. – Замри!» И стиснул кулак.

Полканов покачал головой, будто и сейчас удивлялся.

– Всякий заорал бы от боли или хотя бы задрожал. А у этого – ни один мускул. «Ого, говорит, какие интимности». Медленно, спокойно взялся ладонью прямо за нож. «Ловкий парень, молодец. И смелый. Не побоялся один меня брать». И сжимает лезвие! Кровь, прямо мне по запястью, в рукав течет, а Саввину хоть бы что! Еще улыбается! «Не надоело, говорит, по хозяйскому свистку шавкой бегать? Пойдем со мной по лесу гулять, вольным волком». Смотрит прямо в глаза, в упор, а взгляд у него – сами видели. И нашло на меня что-то. Пошел за ним и ни разу потом не пожалел.

– Почему пошли? – с любопытством спросил Романов.

– Потому что почуял: мой человек, и жизнь моя. Настоящая. Как вам сказать… Рядом с таким человеком и сам становишься больше. Я, конечно, о себе шибко много не воображаю. Если Виктор Борисович – как Петр Великий, то я при нем не Меншиков и даже не Ягужинский, а так, Александр Румянцев. Но мне и того довольно. Знаете, кто был Румянцев?

– Я-то знаю… – удивленно ответил Алексей.

От бывшего филера такой эрудиции не ждешь. Капитан Румянцев – первый российский мастер тайных операций. Прославился тем, что похитил из Германии мазепинского наследника Войнаровского, а потом доставил из Италии беглого царевича Алексея.

Василий Васильевич усмехнулся:

– Это я раньше валенок был, ничем кроме пива и картишек не интересовался, а за тринадцать лет при Виктор Борисыче, наверно, тысячу книг прочел. За орлом летаешь – высоко поднимаешься. Ладно, давайте к делу. Раз вы, Алексей Парисович, такой знаток безопасности, валяйте, предлагайте, как нашей команде играть, чтоб гол не пропустить.

– Я сказал, что на «ты» я бываю только с офицерами… – Романов широко улыбнулся. – Не совсем так. С футболистами тоже. Во время игры церемонничать не приходится.

Снова, уже в третий раз, пожали руки, крепко и от души.