Мудрость толпы - Джо Аберкромби (2021)

– Беги, – прошелестел он. – Беги со всех ног и не останавливайся!

Рикке ощутила, как между ее лопатками прошла дрожь, но превратила ее в небрежное пожатие плечами:

– Я уже решила остаться. Все мы вернемся в грязь, так или иначе. Вопрос только – как и когда. И относительно этого… – она тоже ухмыльнулась и постучала себя по скуле с начертанными рунами, – может быть, я знаю кое-что, чего не знаешь ты.

Громоздить ужасы

– Наконец-то ты показалось, – буркнул Клевер, глядя на солнце. – Кокетливая тварь.

Было приятно наконец-то ощущать на лице его тепло. Словно вернулся старый друг, по которому ты сильно скучал. Например, Чудесница… Он поневоле скривился, вспомнив о ней. Она-то уж не вернется… Его нож об этом позаботился. Что же до солнца, оно появилось слишком поздно, чтобы облегчить им жизнь.

Пара недель марша – и тщательно сколоченное воинство Кальдера начало разваливаться. Люди болели. Люди недоедали. Люди страдали от холода и обморожений. Люди недосыпали и выбивались из сил. Люди были покрыты слоем грязи настолько, что напоминали чертей; на серых лицах белели лишь встревоженные глаза. Многие предпочли плюнуть на этот пропитанный сыростью кошмар и смотались, несмотря на то, что дезертиров вздергивали на придорожных деревьях и вырезали на них кровавый крест, оставляя висеть с болтающимися кишками в окружении жужжащих мух. Дозорные предпочитали больше глядеть в огонь своих костров, нежели на дальние холмы. Карлы больше волновались о том, чтобы им было тепло, чем о своем оружии. У всех на уме был единственный враг – грязь, и в этой войне невозможно было победить. Они оставляли за собой гигантский след из брошенного снаряжения, увязших фургонов, лошадиных трупов, не говоря уже о трупах людей, валяющихся вдоль растоптанных в кашу дорог, что остались за их спиной.

Невдалеке от ревниво оберегаемого клочка травы, на котором Клевер с его людьми развели небольшой костерок, колонна матерящихся людей брела через полужидкую трясину на дне долины. Их копья торчали во все стороны, словно встопорщенные иглы ежа, грязное знамя свисало с облепленного грязью древка. «Когда-то под этой жижей находилась дорога», – подумал Клевер… Теперь это вспоминалось как сквозь сон: нечто фантастическое, вроде сухой обуви, теплых конечностей и ненатертых гениталий.

– Я начинаю думать, – пробормотал Хлыст, с сосредоточенной гримасой суя в огонь пару отсыревших палочек, – что война – это совсем не так весело, как изображают.

– Брось! Иногда стоит потерпеть, если потом ждет добрая битва, – прогудел Нижний.

– Добрая… битва? – Шолла поднесла руки так близко к огню, что если бы тряпки, которыми они были обмотаны, не были насквозь пропитаны водой, то они бы наверняка загорелись. – Как-то мне не кажется, что эти два слова подходят друг к другу.

– С тем же успехом ты мог бы сказать, что несколько недель медленного умирания стоят того, чтобы потом насладиться парой часов свирепой резни.

Клевер попытался поддернуть повыше воротник своего заляпанного грязью волчьего плаща, но это нисколько не помогло против резкого ветра, словно ножом полосовавшего склоны долины со все еще разбросанными кое-где островками тающего снега.

– И кстати о свирепой резне. – Хлыст широкими глазами глядел в ту сторону, откуда они пришли. К ним неторопливо приближалась огромная повозка; объятые ужасом люди спешили убраться с ее дороги. – Вон едет Жилец Курганов.

Клевер ожидал увидеть мрачного гиганта с угольно-черными волосами, наподобие Стучащего Странника. Однако новый вождь Ста племен оказался бесцветным человеком с серыми завитками шрамов, вырезанных на впалых щеках. Под его ввалившимися, как у черепа, глазницами взбухали крупные вены, в которых почти можно было видеть пульсацию крови.