Ведьмин фонарь - Галина Герасимова (2021)

В тот раз Густав бежал прочь, не чуя земли под ногами. Все боялся, что встретил само воплощение Зимы, жены Северного. Кому еще могла подчиняться снежная нечисть? А спустя месяц увидел Айду на рынке Иствера. Хотел снова сбежать, но не удалось. Айда схватила его за руку, и ее ладонь была теплой, человеческой.

– Ты ведь тот самый незадачливый охотник! Прости, что напугала. Ну что, поймал своего волка? – улыбнулась женщина.

Густав покачал головой – больше он не ставил на них капканы.

Айда не была болтлива, но иногда ей хотелось поговорить по душам. В беседах с Густавом она нашла какую-то отдушину. Однажды призналась ему, что всегда мечтала о сыне, но Южный не дал им с Берги детей. Айда редко говорила о себе, но стоило упомянуть Берги, как она преображалась: так Густав узнал, что ее муж – изобретатель и артефактор, а добирается она до города на снежном волке.

Это казалось невероятным, но женщина действительно сумела его подчинить. Волк сопровождал Айду на побережье или в лесу, где его не видели посторонние. Поначалу он боялся Густава, но постепенно привык. И сказитель перестал вздрагивать от ледяного дыхания волка, когда тот, устав от болтовни людей, клал голову ему на колени.

– Значит, снежный волк не нападал? – удивился Олли, за время рассказа тихонько пододвинувший к себе тарелку с выпечкой и отщипывая от самого большого пирога ароматную корочку.

Густав качнул головой.

– Вел себя как послушная собачонка. А уж любил Айду! Бывало, она рассердится на него, так он всегда первым мириться лез – подползет к ней на брюхе, перевернется и живот подставит: мол, делай что хочешь, я в твоей власти.

Он помолчал, рассматривая чаинки на дне чашки. Вздохнул.

– Но слухи поползли, конечно. Виданое ли дело, чтобы нечисть человека слушалась? Даже маги к следующей зиме прибыли с континента, чтобы посмотреть на это чудо. Неприятные, заносчивые, все расспрашивали, где Айду искать. А потом пропали – и маги, и Айда, и муж ее. Волк один остался. С тех пор каждый год к Истверу приходит, все ждет, что хозяйка вернется. Только Густав думает, не вернется Айда, – с тяжелым вздохом закончил он.

Мори всхлипнула, и Олли пожал сестре руку.

– Жалко волка. Он ведь до сих пор ее ждет, – тоненьким голосом произнесла девочка, словно оправдывалась из-за покрасневшего носа и выступивших на глазах слез.

– Жалко или нет, но лучше с ним не встречаться. Он, конечно, хозяйку дожидается, но вас заглотит и не заметит! – добавил Густав, строго посмотрев на близнецов.

Олли кивнул. В отличие от сестры, он историей проникся меньше. А может, просто волновался за чувствительную близняшку.

За день горн трубил еще дважды: последний раз перед тем, как на улице зажгли фонари. Волка все еще не поймали, за близнецами пришел отец – высокий белобрысый рыбак с морщинками у глаз и длинным шрамом на пол-лица. Заскочил Руди – убедиться, что Вильма не отправилась геройствовать, угостился пирожком и снова ушел патрулировать улицы. Густав задержался почти до самого вечера, но все-таки решил пойти домой раньше, чем на город опустились сумерки: надеялся, что капитан вернулся из патруля.

У Вильмы из головы не выходил его рассказ. Конечно, это могла быть всего лишь местная страшилка, побасенка, которую выдумали, чтобы развлекать людей долгими зимними вечерами, но… Ведьма побарабанила пальцами по столу. Вчера волк ее не тронул. Мог разорвать на куски тысячу раз, но лишь слегка прикусил руку. Не потому ли, что он привык к людям и помнил о прежней хозяйке?

– Виль, очнись, у тебя что-то пригорает! – окликнула ее Маришка, заглядывая на кухню, и Вильма торопливо вытащила противень. Слишком поздно. Сливовый пирог пригорел с одного бока и совершенно не годился на продажу.

– Прости. – Вильма отрезала сгоревшую часть, а остатки пирога соскребла на тарелку. Выпьет с чаем, не выбрасывать же добро!

– О чем задумалась?

Вильма помялась, но все же спросила: