Тайны Полюса - Кристель Дабо (2018)

Эти бесправные простолюдины не были связаны кровными узами с Духом Семьи и, следовательно, не обладали никакими волшебными свойствами высших кланов. Они разительно отличались от придворных, и Офелии даже не верилось, что они обитают на том же ковчеге. В Небограде, где все состояли в близком или дальнем родстве, аристократы – бледные и светловолосые – походили друг на друга как две капли воды. А здесь была представлена вся гамма красок, от светлых платиновых волос до темно-каштановых, от розовой кожи до медно-красной, от больших голубых глаз до узких черных… Лица, измазанные угольной пылью, цементной крошкой или машинным маслом, указывали на ремесло шахтера, строителя или заводского механика. И все эти разноликие люди разговаривали, спорили, пели. Но Офелия плохо понимала их простонародный говор с резким акцентом.

Она с трудом пробралась сквозь это сборище и наконец вышла на открытую площадку хвостового вагона, где увидела массивную фигуру Ренара. Ветер взметнул подол и растрепал волосы Офелии.

– Мадемуазель простынет! – крикнул Ренар, стараясь перекрыть вой ветра, когда увидел ее, ухватившуюся за поручень.

– Мне нужны ваши советы, Ренар.

– Да? А по какому поводу?

Офелия ответила не сразу. Она задумчиво смотрела на рельсы, неустанно выбегавшие из-под колес поезда, между гигантскими серыми стенами. Несмотря на поздний час, было еще светло, но этот свет не имел ничего общего с тропическим сиянием Парадиза – он походил на вечные тусклые сумерки, нечто среднее между днем и ночью.

– Я вся издергалась, – промолвила она наконец.

– Я не расслышал, мадемуазель! – воскликнул Ренар.

– Я сильно нервничаю, – повторила Офелия, напрягая голос. – Мне никак не удается полюбить эту новую жизнь. И вот теперь я скоро увижу мать, отца, брата и сестренок… и боюсь, что не сумею притвориться счастливой перед ними.

– Балда!

Офелия изумленно подняла брови; она не сразу поняла, что это слово обращено не к ней. Ренар ухватил двумя пальцами полосатый пушистый шарик, пытавшийся выбраться из-под его дорожной фуражки. Это был озорной котенок; он так привык шнырять по их покоям в Гинекее, что у Ренара не хватило духу бросить его там, несмотря на приказ Беренильды.

Ренар водворил Балду обратно, на свою рыжую гриву, и натянул сверху фуражку.

– Он такой дурачок, что, того гляди, выпадет на рельсы. Знаешь, малыш, честно говоря, мне и самому как-то не по себе! – прокричал Ренар, наклонившись к Офелии. – Я выходил из Лунного Света только на короткую побывку, какую позволяли голубые часики, и впервые очутился от Небограда так далеко. Тут даже дышится по-другому… Ой… кажись, я опять назвал вас «малышом»!

– И прекрасно, мне так больше нравится, – заверила его Офелия.

– Виноват, мадемуазель, это все из-за Мима, я привык…

Пронзительный свисток локомотива заглушил голос Ренара. Состав нырнул в очередной гулкий туннель.

– Поговорите с родителями откровенно! – надрывался Ренар, пытаясь перекричать грохот поезда. – Ужимки и притворство оставьте для Двора! Если у вас тяжело на сердце, так им прямо и скажите!

Офелия раздумывала над этим советом, как вдруг потеряла равновесие. Если бы Ренар не успел подхватить ее в темноте туннеля, она свалилась бы на рельсы.

– Что это было? – испуганно спросила девушка. – Поезд как будто накренился?

– Он поднимается, – ответил Ренар. – Склон очень уж крутой, держитесь покрепче.

Офелия обеими руками вцепилась в поручень. Подъем в кромешной тьме показался ей нескончаемым… Но внезапно рельсы вернулись в горизонтальное положение, туннель кончился, и поезд вынырнул из мрака на ослепительный свет.

– Вот это да! – выдохнул Ренар.